выше потерь обороняющихся (а на такой противотанковой местности можно было ожидать и худшего). Цифры потерь чудовищно велики в человеческом измерении? Так на то и война. Не надо было до нее доводить. Надо было вовремя посадить в психушку пару дюжин негодяев, ввергших мир в кровавое безумие ради своих извращенных амбиций. А в 44-м жаловаться было уже поздно. По-другому, без моря крови, без потерь, измеряемых сотнями тысяч трупов, мобилизационные армии середины XX века воевать не умели и не могли.
Есть сомнения? Давайте взглянем на потери наших западных союзников. За время боевых действий на европейском ТВД (от высадки в Сицилии в июле 1943-го до победного мая 1945-го) одни только американцы (без Англии и доминионов) потеряли убитыми и ранеными 766 тысяч человек. По странному совпадению, эта цифра в точности совпадает с числом потерь Красной Армии в операции «Багратион». В ходе освобождения (оккупации) Западной Германии - от выхода к границам рейха в сентябре 1944-го до встречи с Красной Армией на Эльбе в апреле 1945 года - союзники потеряли 500 тысяч человек убитыми и ранеными. И это, заметьте, притом, что никто в американской армии на амбразуры ДОТов не бросался, никто не гнал «штрафников» на минные поля да и немецкие солдаты гораздо охотнее сдавались в плен на Западе, нежели на Востоке.
Воевать «малой кровью» не удавалось никому. Не удалось, в частности, и Красной Армии, потерявшей в ходе освобождения Белоруссии более миллиона солдат. И только германскому вермахту однажды крупно повезло. Летом 41-го на чужой земле ему повстречалась вооруженная толпа, которую он быстро и умело превратил в длинные колонны безоружных военнопленных.
О «Неготовности» и снарядах
Беспощадным «богом войны» в вооруженных конфликтах первой половины ХХ столетия была артиллерия. Не элегантный стремительный самолет-истребитель и не грозный танк, а простые и незатейливые с виду миномет и пушка смерчем смертоносного огня разрушали укрепления, огневые точки и командные пункты, быстро и безжалостно уничтожали поднявшегося в атаку противника (на их счету половина всех убитых и раненых во 2МВ), прокладывали дорогу своим танкам и мотопехоте.
Среди всех составляющих матчасти артиллерии важнейшим следует признать боеприпасы. В конечном итоге именно снаряд (мина, пуля) является той «полезной нагрузкой», ради доставки которой к цели работает весь огромный комплекс, состоящий из людей, орудий, артиллерийских тягачей, автомобилей, линий связи, самолетов-корректировщиков и пр. Низкая точность стрельбы компенсировалась в ту эпоху огромным расходом боеприпасов (на подавление одной пулеметной точки по нормативам предполагалось израсходовать 60-80 снарядов). В результате, даже по самой простой характеристике - по совокупному весу, - артиллерийские снаряды значительно превосходили орудие, при помощи которого их отправляли на голову врагу.
Так, установленный приказом НКО № 0182 (по странной иронии истории приказ этот был подписан 9 мая 1941 г.) боекомплект к самой массовой в Красной Армии 122-мм гаубице составлял 80 выстрелов. С учетом веса снаряда, заряда и укупорки (снарядного ящика) полный вес одного боекомплекта (порядка 2,7 тонны) был больше веса самой гаубицы. Одним боекомплектом, однако, много не навоюешь. Как правило, на проведение наступательной операции (что в календарном исчислении соответствует 1015—20 дням) планировался расход боеприпасов в размере 4-5 боекомплектов]3], таким образом вес потребных боеприпасов многократно превосходил вес задействованных орудий. К несчастью, ни одной, ни двумя операциями 2МВ не ограничилась, и расход боеприпасов стал измеряться совершенно астрономическими цифрами.
В 1941 году вермахт израсходовал на Восточном фронте порядка 580 килотонн боеприпасов всех видов, что примерно в 20 раз превышает совокупный вес всех действующих на фронте артсистем (и даже десятикратно превышает вес всех немецких танков и САУ), а в дальнейшем и производство боеприпасов в Германии, и их расход стали еще большими. Производство боеприпасов в СССР за весь период Великой Отечественной войны оценивается сокрушительной цифрой в 10 мегатонн.
Тут еще необходимо вспомнить про то, что тонна тонне - рознь. Если вес пушки - это вес относительно дешевого черного металла (элементы лафета и вовсе сделаны из простой низколегированной стали), то на производство артвыстрела расходуются дорогостоящие латунь, медь, бронза, свинец; производство порохов и взрывчатки требует огромного расхода химикатов, дефицитных в условиях войны, дорогих и весьма взрывоопасных. В конечном итоге расходы на производство боеприпасов в эпоху 2МВ были сопоставимы с совокупными расходами на производство всего остального (танков, пушек, самолетов, пулеметов, тягачей, БТР и РЛС).
Как ни странно, но именно эта важнейшая информация о материальной подготовке и ходе войны в советской историографии традиционно обходилась молчанием. Желающие убедиться в этом самостоятельно могут открыть, например, 2-й том фундаментальной 6-томной «Истории Великой Отечественной войны Советского Союза» (М., Воениздат, 1961 г.). На описание событий начального периода войны (с 22 июня 41 г. по ноябрь 42 г.) коллектив авторов израсходовал в этом томе 328 тысяч слов - и чего ж там только нет! Перечислены и трудовые почины тружеников тыла, и духоподъемные пьесы советских драматургов, не забыты ни подлые происки неверных союзников (т. е. США и Великобритании), ни руководящая роль партии.
Вот только конкретная цифра расхода боеприпасов в операциях Красной Армии появляется один-единственный раз («в период оборонительного сражения под Сталинградом войскам Сталинградского и Донского фронтов было доставлено 9,898 тыс. снарядов и мин»), да и то без необходимой в рамках научной монографии детализации. Про расход боеприпасов в операциях 41-го года -вообще ни слова! Точнее говоря, слова-то есть, и их много - но без цифр. Обычно слова такие: «израсходовав последние снаряды, войска были вынуждены.», «острая нехватка боеприпасов привела к.», «уже на 3-й день боеприпасы были почти полностью исчерпаны.»
Попытаемся, насколько это возможно, частично восполнить это упущение.
Сразу же отметим, что товарищ Сталин артиллерию любил и ценил, роль и значение боеприпасов вполне понимал. «Артиллерия решает судьбу войны, массовая артиллерия. Если нужно в день дать 400-500 тыс. снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить, чтобы он не был спокоен, чтобы он не мог спать, нужно не жалеть снарядов и патронов. Больше снарядов, больше патронов давать, меньше людей будет потеряно. Будете жалеть патроны и снаряды - будет больше потерь.» Замечательные эти слова были произнесены на апрельском (1940 г.) Совещании высшего комсостава Красной Армии. К сожалению, столь правильная постановка задач не нашла должного отражения в том реальном положении дел, с которым советская артиллерия год спустя подошла к порогу Большой
