Широкое лицо Берга расплылось в счастливой улыбке.
– Я думаю, мне начинает нравиться ваше соседство. – Он снова просунул руку через изгородь. Давид сморщился, когда его ладонь исчезла в огромной ладони Берга.
– Приедете к нам сегодня на обед? Вместе с супругой? – с облегчением спросила Дебра.
– С величайшим удовольствием, мэм.
– Я припас бутылочку виски, – произнес Дэвид.
– Вы очень добры, – серьезно сказал Берг, – но мы с миссус пьем только английский джин "Олд бак", разбавленный водой.
– Это мы устроим, – так же серьезно заверил его Дэвид.
* * *
Джейн Берг оказалась хрупкой женщиной, ровесницей мужа. У нее было сухое лицо, морщинистое и загорелое. Волосы выгорели на солнце и поседели, и, как заметила Дебра, на всем свете Берг, вероятно, побаивался только ее.
– Вот что я скажу, Конни. – Этого было достаточно, чтобы прервать поток красноречия могучего мужа; стоило ей только взглянуть на свой пустой стакан, и супруг со слоновьей торопливостью бросался его наполнять. Конраду с большим трудом удавалось заканчивать свои истории, потому что Джейн все время вторила ему, а он терпеливо ждал, пока она закончит.
Дебра тщательно продумала главное блюдо, чтобы никого не оскорбить. Она взяла из морозильника бифштексы. Конрад с нескрываемым удовольствием съел четыре, хотя отказался от вина, предложенного Дэвидом:
– Это яд. Сгубил моего дядю, – и сохранил верность джину "Олд бак" даже за десертом.
Потом они сидели у огромного очага, в котором пылали целые стволы, и Конрад – с помощью Джейн – объяснял, какие проблемы ждут Дэвида в Джабулани.
– Иногда черные приходят с племенных территорий на севере...
– Или из-за реки, – добавила Джейн.
– Или из-за реки, но не это главная беда. Они обычно ограничиваются силками и много не убивают...
– Но страшно смотреть, как мучаются бедные животные. Они несколько дней проводят в ловушке, и проволока разрезает им тело до кости, – вмешалась Джейн.
– Я уже сказал, как только у нас появится несколько егерей, это немедленно прекратится. Истинный ущерб наносят белые браконьеры с их современными ружьями и охотничьими лампами...
– Лампами-убийцами, – поправила Джейн.
– Лампами-убийцами. Они за пару сезонов прикончили всю дичь у вас в Джабулани.
– Откуда они? – спросил Дэвид, чувствуя, как его охватывает гнев, тот самый гнев пастуха-защитника, что он испытывал в небе Израиля.
– В пятидесяти милях к северу, в Фалаборе, медная шахта, там сотни скучающих рабочих, которые любят мясо. Они приходили и убивали все живое, но теперь им незачем здесь появляться. И к тому же они всего лишь любители, браконьеры на уик-энд.
– А кто же профессионалы?
– Там, где дорога из Джабулани соединяется с большим национальным шоссе, в тридцати милях отсюда...
– В местечке, которое называется Бандольер-Хилл, – подсказала Джейн.
– ...есть универсальный магазин. Одна из тех торговых точек, что живут не за счет торговли на дороге, а за счет окружающих племен. Владелец магазина здесь уже восемь лет, и я все время за ним охочусь, но это хитрый ублюдок... простите, миссис Морган... – хитрее я не встречал.
– Это он и есть? – спросил Дэвид.
– Да, – кивнул Берг. – Поймайте его, и с половиной ваших бед будет покончено.
– Как его зовут?
– Эккерс. Иоганн Эккерс, – сообщила Джейн с легкой запинкой из-за выпитого джина.
– Как нам схватить его за руку? – задумался Дэвид. – В Джабулани теперь нет ничего соблазнительного. Несколько последних куду совершенно одичали, да и не стоят они усилий.
– Примерно к середине сентября у вас появится чем искусить его...
– Скорее в первую неделю, – твердо сказала Джейн, поправив слегка разлохматившиеся волосы.
– ...в первую неделю сентября начнут плодоносить деревья марула у ваших прудов, и мои слоны навестят вас. Когда появляются ягоды марула, они не могут устоять сносят изгородь и идут туда. И прежде чем я успеваю восстановить изгородь, вслед за джамбо на вашу сторону уходит немало другой дичи. Можем поспорить на что угодно: наш друг Эккерс сейчас смазывает ружья и пускает слюнки. О том, что изгородь снесена, он узнает через час.
– Но его будет ждать сюрприз.
– Будем надеяться.
– Я думаю, – негромко добавил Дэвид, – что завтра нам следует съездить в Бандольер-Хилл и взглянуть на этого джентльмена.
– В одном можете быть уверены, – все же выговорила Джейн Берг, – он не джентльмен.
* * *
Дорога на Бандольер-Хилл была изрыта глубокими колдобинами и покрыта толстым слоем белой пыли, которая столбом вздымалась за "лендровером" и долго потом висела в воздухе. Сам холм[16], круглый и лесистый, стоял в стороне от главного шоссе, покрытого щебенкой.
Магазин располагался ярдах в пятистах от перекрестка, в глубине рощи манговых деревьев с темно-зеленой блестящей листвой. Такие торговые точки встречаются по всей Африке – некрасивое кирпичное здание с голой гофрированной крышей, стены увешаны рекламными плакатами, расхваливающими товары – от чая до батареек.
Дэвид остановил "лендровер" в глубине пыльного двора у крыльца со ступеньками. Над крыльцом висела поблекшая вывеска: "Универсальный магазин Бандольер-Хилл".
Сбоку стоял старый зеленый грузовик "форд" с местным номером. В тени крыльца сидело с десяток потенциальных покупателей, женщины с племенных территорий, одетые в длинные хлопчатобумажные платья; их неопределенного возраста терпеливые лица не отразили никакого интереса к пассажирам "лендровера". Одна из женщин кормила ребенка большой длинной грудью; ребенок стоял рядом с ней и смотрел на прибывших, не вынимая изо рта морщинистый черный сосок.
В центре двора помещался толстый гладкий столб высотой пятнадцать футов, а на его вершине – деревянное сооружение, похожее на собачью конуру. Дэвид вскрикнул: из конуры показалось большое лохматое животное. Оно в быстром падении спустилось вниз, легко, как птица; к столбу одним концом была приделана прочная цепь, другой ее конец крепился к толстому кожаному ремню на шее животного.
– Я такого большого самца бабуина никогда не видел. – Дэвид быстро описал его Дебре, а бабуин подошел, насколько позволяла привязь, и, упираясь кулаками в землю, принялся неторопливо обходить вокруг столба, таща за собой цепь. Он шел высокомерно, распушив густую шерсть. Завершив круг, сел против "лендровера" в отвратительно человекоподобной позе, выставил вперед нижнюю челюсть и принялся разглядывать чужаков маленькими, близко посаженными глазами. – Отвратительное животное, – сказал Дэвид Дебре. – Весит не менее девяноста фунтов, с длинной собачьей мордой и мощными желтыми зубами. После гиены это самое мерзкое животное вельда – хитрое, жестокое, алчное: все пороки человека и никаких его добродетелей.
