и Тир.
Рябцев вспоминал, как совсем недавно он бежал по этой дороге от преследователей-имперцев, прячась за каждым кустом, а теперь возвращается победителем, ведя за собой хоть уже и небольшую, но все же Армию.
Сердце обливалось кровью, когда он вспоминал о погибших товарищах. Но Сергей понимал, что командор Данис сегодня утром правильно сказал: «Мы будем скорбеть по погибшим, когда отпразднуем окончательную победу. А наши павшие в бою воины навсегда обретут Славу и Бессмертие…»
Народная слава бежала впереди Войска Ополченцев. Проезжая по пути маленькие и большие деревушки, солдат восторженно, с радостными возгласами встречали местные жители: подвозили на повозках кур, барашков, яйца и прочую деревенскую снедь. Большую часть провизии Сергей сразу отправлял в долину Красного Трезубца, в полевой лагерь к раненным солдатам.
На второй день перехода Сергей приказал ехать без остановки до самого вечера, пока не доберутся до Мехлеса.
Когда проезжали крепость Нарын-Хала, Тир показал рукой:
– После того, как возьмем столицу в свои руки, нужно наведаться в крепость и пересмотреть за что сидят узники. Наверняка больше половины заключенных нужно освободить.
Сергей молча кивнул.
Тир неожиданно стал его ближайшим советником за последние дни. И если действительно удастся захватить власть в Империи, он мог полностью доверять только Тиру, Данису, и конечно Тахе. Бедолага Макс пока так и не пришел в сознание.
Армия передвигалась коротким путем, по бескрайним Диким землям. Наверняка местные дикие животные давненько не видели такого скопления вооруженных людей.
По дороге, кроме своры диких псов, Сергей увидел трех крупных серых животных, похожих на носорогов. Звери молча застыли и провожали людей удивленными настороженными взглядами. Когда колонна медленно спустилась холма, Сергей услышал впереди свист дозорных, солдаты бросились кого-то преследовать, и вскоре привели связанных веревками шестерых оборванных и худощавых мужчин.
– Сир, эти лиходеи,– кивнул на пленных широкоплечий дозорный с огромным свежим рубцом на щеке. – Они явно поджидали в засаде торговый караван. Оружие мы изъяли, одного пришлось зарубить на месте, очень уж отчаянно сопротивлялся.
– Мы должны казнить лиходеев,– тихо сказал Тир.– Покончить навсегда с грабежами на дорогах Ламарии.
Сергей задумался:
– Тир, чем же мы будем тогда отличаться от кровожадного узурпатора Таллоса? Нет. Мы поступим по-другому.
Он посмотрел на высокого носатого разбойника с черными как смоль волосами:
– Ты у них за старшего?
– Да, командор. Клянусь вам, мы и вправду ограбили два каравана. Но никого не убили. Торговцы сами отдали нам тюки с тканью, мешки с пряностями, и ящики с глиняной посудой. Все спрятано вон там, в кургане,– он указал рукой на восток.
– Меня не волнует куда вы спрятали награбленный товар. Сейчас же вы разделитесь и помчитесь по всей Империи. Встречая таких же разбойников на пути, передадите мой приказ: сложить оружие, и перестать заниматься грабежами. Ровно неделю сроку. Те из лиходеев, которых поймают с оружием в руках на дорогах Империи на восьмой день – будут обезглавлены на месте!
– Я все понял, командор,– быстро закивал головой носатый.
– Тир, пусть им вернут лошадей и отправят выполнять мое приказание!
– Ролдо! – окликнул Тир дозорного,– Верните лошадей лиходеям, пусть уезжают!
Когда колонна опять выдвинулась вперед, к Сергею и Тиру подскакала Таха:
– Хочу немного проехаться верхом. Что-то засиделась в повозке.
– Как там Макс? – тревожно спросил Сергей.
– Пока так и не пришел в себя. Лекарь Сандро за ним присматривает.
Тир ехал молча, будто в глубокой задумчивости, а вскоре все же решился высказаться:
– Сир Рей Кларк, и все же я думаю вы были не правы с разбойниками. У такой породы людей нет ни чести ни совести. Завтра они опять начнут грабежи.
– Тогда пусть пиняют на себя. Я дал им время на размышление. Через неделю мы организуем хорошо вооруженный отряд, который будет истреблять лиходеев на дорогах Империи.
– Несмотря на три прошедшие войны ваше сердце не ужесточилось, а стало даже мягче. Я ведь до сих пор помню битву при Рапшании. После войны по ночам я часто вскрикивал и просыпался в холодном поту, пугая свою жену Эллу…
– Может… пока мы едем, расскажешь про эту битву при Рапшании? –спросила Таха,– если, конечно, захочется вспоминать…
– А Рей разве не рассказывал об этом?
Девушка печально покачала головой:
– После тяжелой травмы командор частично потерял память и многое уже позабыл.
– Везунчик. Такое очень трудно забыть… Хорошо, я расскажу…
Утреннее золотистое солнце осветило Рапшанский Утес и серые вершины гор. Сотник Тир немного потянулся спросонья, и подойдя к караульной вышке, сразу полез на самый верх.
Молодой солдат Дайхан, долговязый, с едва пробивающимися усиками над верхней губой, вытянулся в струнку, увидев командора.
– За ночь все прошло спокойно? – поинтересовался сотник.
– Очень тихо. Даже как-то подозрительно.
– Варваров отбросили далеко на Юг, за Мазалийский Хребет. Но эти твари совершенно непредсказуемы. Они как саранча, которые могут появится со свежим дыханием ветра и сожрать весь урожай на поле.
– Больше всего я боюсь даже не варваров. Говорят, что к ним примкнули гранги. И эти… темные.
– Ты вообще ничего не должен бояться, Дайхан. Помни – ты имперский солдат. Нам не ведом ни страх, ни сомнение. Мы, имперцы, полны твердости и решимости, истребляя врагов.
Откровенно говоря, Тир и сам побаивался грангов, низкорослых дикарей, сдирающих кожу с пленных имперцев. Гранги применяли в бою йоты, тяжелые дубинки с металлическими шипами, даже если воин после удара йоты по лицу или голове оставался жив, его лицо очень сильно уродовалось.
– Командор, но почему легаты решили разместить в этом гарнизоне только сотню воинов? У нас даже нет орудий.
– Сегодня к вечеру сюда вернется имперский легион, отбросивший врага за Малазийский Хребет. Скоро мы построим здесь башню, сторожевые укрепления. Здесь будет находится постоянный гарнизон. Три сотни воинов и четыре орудия останутся охранять южные границы и ближайшие имперские поселки от полчищ варваров.
– Хорошо бы они прибыли поскорее…
– Хватит болтовни, солдат! Спускайся вниз и отдыхай после караула, а сюда позови восьмипалого Гулла.
– Неплохо …– начал солдат но не успел договорить.
Он тихо вскрикнул и тут же рухнул как куль на деревянный настил с короткой стрелой в глазнице.
Тир оглянулся и опешил: около двух сотен варваров быстро спускалась с утеса. Мимо сотника со свистом пролетели несколько стрел. Враги как-то прошли сквозь утес!
– Имперцы, к бою! – заорал Тир и тут же пригнулся, одна из стрел рассекла ему ухо и на щеку брызнула горячая кровь.
Когда сотник спустился с караульной вышки, многие из его солдат были уже мертвы.
Двумя коротким взмахами меча Тир опрокинул на землю двух грангов, и быстро метнул
