— Мы же не расставались, — выдохнула мне в губы любимая и тихо охнула, когда я обхватил одну из ее грудей и потер выперший сосок большим пальцем.
— Мне тебя никогда не будет достаточно.
Вот, этот стол что надо, и глубокое кресло на колесиках перед ним прям то, что доктор прописал. Я плюхнул свой зад в него, ставя Перлу между своими коленями, и уже отработанными движениями избавил ее от джинсов и трусиков и мигом прижался лицом к низу ее живота. Втянул аромат возбуждения своей женщины и чуть не спустил сходу в штаны. Два дня, детка, это было прям по жесткому.
— Звучит зловеще, мистер Брукс, — не сказала, а практически простонала Перла, запутывая свои пальцы в моих чуть отросших волосах. — Намекаете на свое право получать недостающее где-нибудь еще?
— Чего? — вскинул я голову, офигев с такого поворота. — Бля, да в жопу это словоблудие уже, сахарок, а то договоримся еще до чего взрывоопасного. А я хочу рвануть по-другому.
— Рвануть, значит? — мурлыкнула моя сладкая погибель и стремительно стекла на пол, раздвигая мои бедра пошире. Взялась тонкими пальцами за пуговицы на моей ширинке и глянула снизу вверх, обещая одним взглядом мне блаженство. — Люблю смотреть, как ты взрываешься.
— Детка-детка-деткааа… — взмолился я, мигом ослабев мозгами и сам не соображая сразу, чего прошу: ускориться или пощадить и не истязать меня, ведь быть тихим парнем, когда она берется меня ласкать своим ртом, хрена с два получается. Какой там — за малым не ору в голос. — Я же нас с потрохами спалю. Ох, бля-я-я… — выстонал, как только мой член выпрыгнул из плена и качнулся, коснувшись охотно подставленных губ Перла, оставляя на них блестящую каплю предэякулята. — Я просто сдохнуть как люблю тебя, сахарочек.
— Самое время для признаний, да, мистер Брукс? — подмигнула она мне и поцеловала головку. Одно прикосновение, а меня за малым не прорвало.
— Мой шериф, я готов вам признаваться и в этом, и в чем угодно всегда, везде и как можно чаще… о-о-ох, да-а-а! — Мои глаза закатились от ох*енной жары и тесноты ее рта, и дальше мог уже только хрипеть и мычать, биться затылком о подголовник стонущего подо мной кресла и цепляться за подлокотники, потому как уносило-уносило-топило по жесткому. Но хер там я полечу без моей девочки. Ощутив, что моя выдержка уже почти достигла нулевой отметки, я подхватил Перлу подмышки и усадил голыми ягодицами на стол.
— Ра… — влепился в ее рот своим голодным и сразу же вогнал себя в нее, зарычав зверем от сладко-острого ожога-погружения. Мокрая насквозь, горячая до крика, готовая для меня запредельно. Готовая от того, что наслаждалась мной. Лучшая женщина в мире. Моя женщина.
Целовал и целовал, сжирал стоны… хватался-удерживал, никуда от меня… врезаясь в нее, вторгаясь-возвращаясь в свое… И полетел за ней, всегда за ней, как только по моей девочке прокатилась первая волна кайфа. Можно, теперь можно.
— И я до смерти люблю тебя, малыш, — еще тяжело выдыхая и не открывая глаз, прошептала моя жена, касаясь губами моей потной кожи. — Но если вы, мистер Брукс, и дальше станете нарушать правила безопасности, то в следующий раз вас ждет надирание задницы, а не спонтанный секс в рабочее время.
Это мы еще посмотрим, мой шериф.
— Если ты обещаешь надирать мне ее голой и это будет включать наручники…
— Рауль!..
Конец
