Может, всё было и не так, как мне представлялось. Может, гости были очень преданы князю и не позволили себе болтать и разносить потрясающе скандальную, прямо-таки скворчащую и благоухающую жаренным новость, а я просто циничная маленькая дрянь? Хорошо, если так. Для Мараи хорошо.
И если была надежда спасти репутацию, то саму Мараю вряд ли что-то могло спасти. Нападение на мага, злонамеренное, несущее смертельную опасность, при большом стечении свидетелей - это не слухи. А то, что судьёй будет выступать глава рода, а значит, отец девушки, вполне компенсировалось поверенным императора. Именно он был гарантом непредвзятости и справедливости этого суда. Так что очень и очень сомневаюсь в благополучном исходе.
В гостиной собрались только заинтересованные лица: его сиятельство князь Делегардов как глава рода, княгиня с лицом страдающей от боли, Вольдемар совершенно отрешённый и витающий где-то вдалеке, сам пострадавший маг, то есть наш дубинушка Зуртамский, сильно помятый, бледный, с испариной на лбу и тёмными кругами под глазами, я, мой папенька и, конечно, представитель императора - его поверенный в делах.
Этот седой, высокий и худой как палка аристократ, с совершенно постным и непроницаемым лицом, должен был следить за соблюдением процедуры и законов и утвердить приговор.
Марая тоже как бы присутствовала. То есть физически была здесь же, в зале, - сидела на отдельном стуле, недалеко от входа. Но частично всё же и отсутствовала, поскольку была лишена возможности говорить и двигаться, спелёнутая заклинанием. Её взгляд был мутноватым и явно выдавал её скорее номинальное присутствие среди нас.
Все были очень серьёзны, а значит, надо внимательно слушать, ведь разбирательство касалось и меня. Но... Но при встрече лицом к лицу с моим ночным кошмаром, таким сладким и будоражащим, что до сих пор в животе поднималась дрожь при воспоминании о прикосновении его губ, мысли были об одном: не думать о нём и «не замечать» его.
Второе удавалось плохо - Зуртамский каким-то чудом всё время оказывался на линии моего взгляда. Постоянно. Упорно. Как дятел долбит дерево, так его взгляд долбил меня, куда бы я ни поворачивалась. И только когда я схватила под руку батюшку и почти полностью задвинулась ему за спину, более или менее смогла вытеснить старосту с глаз долой.
А вот первое - не думать - вообще удавалось отвратительно. Я почти не слушала, когда перечислялись титулы присутствующих, излагались суть дела и его обстоятельства. Я пыталась не думать точно ли снится именно он? Может, это ошибка?
Как же узнать наверняка? Надо отвлечься. Например, послушать, что вещает длинно-жердый поверенный. Но как проверить - он это или не он? Ведь во сне я так и не видела лица, не рассмотрела никаких примет. Да и какие у него приметы? Или есть?
Нет, нет! Не буду на него смотреть! Надо просто попробовать его вспомнить. Вот звучит его голос, и это хорошо. Под эти знакомые звуки легче вспоминается его образ. Это сейчас под глазами у него тени, от этого взгляд кажется особенно тяжёлым и обжигающим, губы запеклись, скулы и нос заострились, и всё лицо бледное в прозелень, что при смуглой коже выглядит вообще ужасно. Да, досталось ему из-за меня. А так-то он красавец, Мараю можно понять. Хотя внешность ли его стала самым главным в её привязанности?
От мыслей меня оторвало моё имя, произнесённое вслух.
97. Лиззи Арчинская
- ...поссорились? Или могла быть какая-то другая причина? - спрашивал гранд-мэтр у Зуртамского.
- Я увидел Лиззи, - раздалось хриплое оттуда, куда я старалась не смотреть.
Но взглянуть на его сиятельство я себе позволила, хоть он и был в опасной близости от... ну просто в опасной близости и выглянула из-за круглого папенькиного плеча.
Ещё никогда мне не доводилось видеть гранд-мэтра таким.
Нет, солидным он был всегда. Ну за исключением тех случаев, когда речь шла о свежей идее. Тогда он становился словно сеттер, сделавший охотничью стойку. А вот таким, как сейчас, - не видела никогда.
Сейчас он был очень строгим. Даже суровым.
Ещё бы!
Марая своим нападением ставила под удар всю семью, весь свой род. Такой выверт девчонки, и неважно, что лет ей ещё мало, грозил не просто наказанием самой Марае, но и всей её семье. И гранд-мэтр сейчас стоял перед серьёзной проблемой: оправдать дочь и обеспечить ей более или менее нормальное будущее или пожертвовать её будущим, обеспечив будущее всего рода, в первую очередь своего наследника, Вольдемара.
- Нет, ваше сиятельство, мы с Мараей не ссорились, - отвечал староста, и его попытку встать, чтобы ответить высокопоставленной особе с должным почтением, пресёк императорский представитель, придержав за плечо. - Я... Я разглядел нездоровую бледность на лице своей... знакомой — девицы Лиззи Арчинской. Я подумал... Мне показалось...
Да чего мне сейчас бояться? Он даёт показания, и у меня есть законная возможность, не скрываясь, смотреть на него, и я воспользовалась этой возможностью: пялилась просто неприлично.
Как же ему всё-таки досталось!
Выглядит совершенно больным, едва шевелит губами, на лбу собрались горестные морщины и заметно, как над верхней губой выступает пот.
Да ему же больно!
Хотя это странно, вроде заклятье в грудь ему попало, не в голову. Почему это он едва мычит?
И я встретилась взглядом с Зуртамским - именно в этот момент он поднял на меня глаза.
- Мне показалось, что Лиззи обручается по принуждению.
Интонация была ровная, но в словах я услышала вопрос. Вопрос, а ещё боль, тревогу и ещё что-то, что я не могла опознать вот так, сразу. Но сделала возмущённое лицо и только тихо сказала «пфф» - вот ещё! А мой «защитник» будто спорил с кем-то (уж не со мной ли?), проговорил, повышая голос и прожигая меня своим тёмным опасным взглядом:
- Да, показалось! Она не такая обычно. Она... - наконец это взгляд ушёл в сторону, на князя,
- покорность - это не про неё.
Я от удивления приоткрыла рот. О боги ржавого железа, откуда у него такое глубокое знание моей натуры? А староста продолжил, запинаясь и заикаясь:
- И я... я хотел спросить у Лиззи, в самом ли деле она хочет замуж за Вольдемара.
98. Лиззи Арчинская
Поименованный несостоявшийся жених сидел на стуле, чуть в стороне от нас с папенькой, почти обняв себя за плечи, нахохлившись, будто воробей на морозном ветру, и ни на кого не смотрел. И на имя своё не отреагировал.
- Что, прямо во время церемонии помолвки решили спросить? - гранд-мэтр не удержался от вопроса явно личного характера, но императорский поверенный смолчал.
Может, ему тоже стало интересно?
- Я пошёл в сторону помоста, потому что Лиззи не услышала меня, - Зуртамский склонил голову, но не в знак покорности. Этот взгляд был скорее угрозой, и спокойствие его тона не могло никого обмануть.
