была предусмотрена планом операции. Стоит ли удивляться, что цель их операции охраняют лучше, чем бумажные халабуды в деревне, которые, по какой-то непонятной причине, сами японцы считают домами.
Но времени терять было нельзя. Сейчас подойдут смежники.
От угла до позиции засевших на складе было метров пятьдесят, так что гранатами их не закидать, а место открытое. По уму строили. Но и они по уму составляли план операции.
— Шмель! Сделай!
— Сделаем в лучшем виде, товарищ штабс-капитан…
Урядник Шмелёв уверенно, и, по-хозяйски сноровисто, отщелкнул от корпуса прицельную планку. Рядом с ним капрал Борискин проделал ту же операцию.
— На счет три. Три!
Шмелёв резво высунулся из-за угла, и, не обращая внимания на пару просвистевших над головой пуль, присел на одно колено, положив трубу на плечо, прицелился и выстрелил. Пороховая граната вылетела из гранатомёта и устремилась в сторону засевших. Едва урядник отвалился вправо, как его место занял Борискин и через полторы секунды выстрелил в том же направлении.
Из-за угла дважды рвануло.
Дуров высунул из-за угла объектив перископа и подождал, пока рассеется пыль. Краем глаза он видел, как Шмелёв и Борискин подготовились к новому залпу. Да, там, на позициях охраны, кто-то шевелился, ошалело крутя головой. Вон, вторая голова с руками, трущими глаза. А вот и смельчак с карабином, готовится устроить позицию получше.
— Вот, что, братец, пройдитесь-ка по ним ещё по одному разику. Глупо будет нарваться на дурную пулю…
Посёлок Рёцу.
Стрельба и взрывы наверху, в стороне шахтоуправления встревожили многих, и они закрутили головами. Но основная масса собравшихся продолжали с восторгом смотреть разыгрывающееся веселое представление о том, как сейчас будут повержены русские варвары.
* * *
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОМЕЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. КОНСТАНТИНОПОЛЬ. ДВОРЕЦ ЕДИНСТВА. СИТУАЦИОННЫЙ ЦЕНТР. 23 ноября 1921 года.
Не повезло. А как красиво было задумано! Но, увы.
Увы.
Я стоял у камина, глядя в бушующее пламя. Дрова, которые поначалу не сразу принялись, теперь давали такой жар, что даже приходилось опасаться, не много ли было брошено в чёрный зёв щедрой рукой?
Ночь на улице. Холодная Константинопольская ночь. Было сыро и ветрено, так что камин был совершенно уместен, но я разжигал его все последние дни. Не хватало мне чего-то, наверное. А может еще не отошёл от стылой осени Ставки в Чите.
Да, там уже утро. Снег лежит, как сообщают. И температурка бодрящая. Всего-то минус двадцать. По Цельсию. Что ж, если дела как-то не определятся, скоро мне доведётся пробежаться по читинскому снежку. Люблю, знаете ли, пробежки по утрам. По морозцу.
Бодрит!
Что тут скажешь о делах наших скорбных? Где-то либо нас обыграли, либо мы прошлёпали, либо что-то произошло иное, о чём мы пока не знаем. Или догадываемся.
Например, нелогичные движения японо-австралийского флота возьмём. Они могли произойти по причине внезапно образовавшегося появления на севере японских островов четырёх пусть и довольно устаревших, но зубастых линкоров в составе новообразованной 3-й Тихоокеанской эскадры. Да, и массированный русский десант на Хоккайдо вряд ли добавил спокойствия в штабах японских армии и флота. И всё бы ничего, в принципе, да, и, флот Метрополии располагал довольно приличным набором кораблей, но наше решительное превосходство в воздухе в том районе, делало морское сражение на широтах севернее Токио весьма рискованным для японцев. Могло и прилететь. Буквально.
А истекшие месяцы войны показали, что авиация в Стране Восходящего Солнца, с военно-стратегической точки зрения, ещё долго будет находиться в зачаточном состоянии. Ничего ведь вдруг не бывает, ниоткуда не возникает и никакие поставки самолётов контрабандными прорывами караванов тут им не помогут.
Нет, тут требовалась основа, которой у японцев не было. Я холил и лелеял свою авиацию. Я четыре с лишним года выявлял, отбирал и двигал вперед решительных, инициативных, умелых пилотов и командиров, в том числе и прошедших реальную войну. Я открывал по всей Империи летные училища и школы, аэроклубы и парашютные вышки в парках. Фронтовое братство, структуры генерала Маршина, всякого рода военно-патриотические общественные организации отбирали и учили для авиации будущих радистов, бортстрелков, механиков, работников аэродромных служб и прочее, прочее, прочее. Я выкупал по всей Европе ставшими ненужными после войны всякого рода аэропланы, а в России организовал относительно массовое производство моторов и корпусов самолётов, как фанерных, так и металлических. Множество новых моделей, концепций, испытаний прототипов, полёты двигали вперед развитие авиации. Военной и гражданской. Конструкторские бюро, полигоны, цеха, мастерские, ангары, большая и сложная инфраструктура. И из тех же Германии и Америки шли потоком, как моторы и запчасти, так и целые новые самолёты. Мои пилоты, их экипажи, их командиры буквально не покидали неба, участвуя не только в тренировках, но и в реальных боях, благо всяких войн по периметру (и не только) нашей благословенной Империи всегда хватало. Да, это были не те войны, но это опыт, несколько отличный от теории в учебнике. Иногда у меня складывалось впечатление, что экономика Империи платит авиации свою «десятину», столько средств на это всё уходило. Конечно, я утрирую, огромные расходы тянуло именно создание авиационной промышленности, смежников, электростанций и всего того, что в итоге превращается в блестящий лаком новенький самолёт на аэродроме. И я сделал именно авиацию тем локомотивом, который должен был потянуть за собой развитие высокотехнологической экономики в России.
Не много ли «я»? Нет. Было бы хуже, если бы этого «я» в этой реальности не было.
Конструкторы, технологии, промышленность, кадры, аэродромы, инфраструктура — откуда у японцев это всё могло взяться «вдруг»? Привезли под покровом ночи на контрабандном пароходе? Чудес-то не бывает. Что-то, конечно, у японцев было, что-то они лихорадочно пытались сделать, отправили несколько сотен будущих пилотов учиться в ту же Австралию, но это всё пока мало на что влияло.
Хирохито и его генералитет прекрасно понимали ситуацию, а итоги первых месяцев войны доказали даже самым упоротым сомневающимся, что при нашем полном превосходстве в воздухе любые операции армии и флота сопряжены с очень большим риском получить чем-нибудь тяжелым сверху.
Или в борт.
В основных Генштабах и Адмиралтействах мира ход военных действий, конечно же, тоже изучался и там делались соответствующие выводы. В том числе и повторно изучая опыт сражения при Моонзунде, Битву за Проливы и другие случаи массового применения нами авиации. В высоких кабинетах уже шла яростная драка между сторонниками разных концепций, и, пока, судя по всему, «линкорная гонка» моей версии истории может реально превратиться в «гонку авианосцев», где линкоры
