смогла понять я сама? «Не каждый может убить и даже пытать человека, Олеся».
Я подняла бутылку к своему лицу и, вместо того чтобы огреть маньяка по голове, отпила из нее глоток.
– Так и будешь общаться со мной со спины? – не выдержала я.
– Если не нравится, сядь напротив.
Понятно. Он даже не собирается шевелиться. Может, он настолько обленился, что и топор не поднимет? Я только за!
Я все же обошла кресло и села на диван.
- У твоего отца были какие-то родственники или хорошие знакомые в Литве?
Данила помолчал. Я думала, он сейчас скажет что-то вроде: «Я не собираюсь отвечать на твои вопросы, это ты должна отвечать на мои», но после долгой, мучительной для меня паузы он медленно произнес:
- Армейский друг отца переехал в Вильнюс. Еще давно. А что?
– А то, что твой отец в Литве. Это ясно из его последних двух записей.
Даниил смотрел на меня внимательно, ничего не говоря. Я даже уловила в этой сцене смутное дежавю. У братьев действительно похожая мимика. Когда у веселого, взбалмошного Димки вдруг появлялся такой взгляд, меня бросало в дрожь. Так же точно он смотрел на меня, такими же голубыми глазами, когда сказал: «Ты не выйдешь отсюда».
– Так я могу идти? – я хотела произнести свой вопрос строгим тоном, но получилось как-то испуганно. Что ж, я не супермен и не Женщина-кошка, а он здоровый бугай с топором наготове и десятком загубленных душ на счету. Интересно, он делает зарубки на своем орудии?
Даниил вздохнул недовольно, и я поняла, что пора бить свою бутылку о стол. Я в принципе поэтому устроилась поближе к нему – к столу.
– Ты дала неверный ответ, – сказал он сухо, точно совершенно не удивляясь данному исходу, но и не радуясь ему. – Ты проиграла. Поэтому ты не выйдешь отсюда.
– Что? – Чувство, что меня снова надули, больно укололо сердце изнутри. – Температура воды в Прибалтике плюс восемь! – визгливо процитировала я. – Знаешь что? Ты врешь. Ты не ищешь отца, тебе на него плевать. Ты собственного брата убил! Родную кровь! Единственного человека, который был с тобой рядом всегда и не бросал тебя! Тебе на всех плевать, у тебя нет души, ты просто жаждешь убивать людей, вот и все! Скажи правду хоть раз!
Выкрикнув это, я решилась-таки: размахнулась бутылкой и шмякнула ею о столешницу. Вышло это не так красиво, как рисовалось в моей голове: брызги повсюду, осколки полетели в том числе на меня, а я надеялась, что они окажутся только на столе и, может, на полу.
– Я говорю правду. – Даниил, казалось, вообще не впечатлился моим перфомансом. Он твердо знал, что убьет меня, с «розочкой» или без. – Он не может быть в Литве, потому что я видел его вчера в городе.
– Что?! – Боже, он сошел с ума… Он реальный псих… – Почему ты не подошел к нему тогда?! Ты врешь!
– Это вы женщины врете. Все и всегда. Вот и ты сказала, что разгадала загадку. Но не сделала этого. И я не знаю, где мой отец. Я потерял его. Я не следопыт. Он да. А я нет. Я не догнал его. Ты виновата. Ты не помогла мне его найти.
«Вот сейчас!» – крикнул мне вдруг кто-то в ухо. Возможно, это был внутренний голос, но звук отчетливо шел снаружи, а не изнутри, как обычно. Наверно, это был мой ангел-хранитель. Только почему эта зараза молчала, когда я собиралась, счастливая и наивная, на праздник? А может, это был мертвый Димка. Покойники тоже иногда говорят, если верить всяким этим экстрасенсам с телевидения.
А ведь и правда. Пока он говорит, находясь в своем этом приступе или трансе, и пока топор все еще лежит на полу, у меня есть шанс. Как только он возьмет его в руки – я мертва.
Я резко бросилась вперед, но вместо того чтобы резануть осколком его по горлу, ударила остатками бутылки по голове. В последний миг, соприкасая стекло с его макушкой, я заметила там серьезный кровоподтек. Кто-то его уже бил по голове. Была ли это последняя жертва? Та самая, что порезала его ногу? Рана выглядит свежей. А значит, он не какой-то непобедимый монстр, чудище из сказок, сверхъестественное зло из ужастиков. Он обычный человек. Больной, жестокий, сильный, но человек и плоти и крови. И ему тоже можно нанести увечья и даже убить. Только я не из этих людей, увы. Дмитрий был прав. Воткни я бутылку ему в глотку, все было бы иначе. Я была бы свободна.
«Не совсем», – вспомнила я о двери в бункер.
Данила схватился за голову, злобно рыча как какой-нибудь зверь, но и не думал лишаться чувств. Тогда я поступила еще глупее: схватила топор. Бог знает, сколько плохо замытых следов крови обнаружит в итоге экспертиза на этом лезвии. А на рукоятке останутся мои отпечатки. Но дело даже не в этом. Я не смогу его убить, а просто держать у себя топор и не отдавать врагу – на это нужно гораздо больше сил, чем я располагаю в настоящий момент. Тогда я сделала следующее: повернула топор обухом вниз и ударила его еще раз.
На этот раз Данила затих, а я рванула вверх по ступенькам. Вдруг Димка наврал и код они не поменяли? Зачем? Они же думали, что я у них в руках. Хрупкая бесчувственная барышня и двое амбалов. Для чего возиться с панелью? Что могло пойти не так?
Так думала я, поднимаясь на площадку и бросаясь к стальной двери. Однако код 0803 в этот раз не подошел… Я бы попробовала другие даты, но листик в этой кутерьме затерялся, скорее всего, навсегда. В любом случае времени на поиски нет.
Обернувшись, я поняла, насколько я близка к истине. Времени у меня реально нет. Вообще. Ибо зверь давно очухался и бежит вверх по лестнице за своим оружием. Когда он оказался наверху, я с размаху снова приложила его обухом, однако и он успел выбросить ногу вперед и ударить меня в живот. Уже снизу я видела, как Данила от моего удара перевалился через поручни и полетел головой вниз, но так же поступил и топор, вырвавшись у меня из рук.
Хватая воздух ртом, свернувшись в калачик возле двери и прижимая руки к животу, я молилась, чтобы
