– Быстро встань.
Когда он подхватил девочку на руки, я встала с дивана, он же вернул ее обратно, подложив под голову подушку.
– Что случилось? – напряженно спросил он, похлопывая по щекам девочки.
– Сайфер…я, – прохрипела я в ответ, зная, что сейчас произнесу слова, которые будут стоить мне жизни.
– Говори! – заорал он.
– Это яд. Я не знала…Клянусь, не знала. Она сказала, что это снотворное. А там…Простите меня, – заревев, я опустилась на колени подле дивана.
Сайфер пару секунд сидел и смотрел на меня словно громом пораженный.
– Рафаль! – заорал он, отвернувшись от меня.
– Она за лекарем ушла, – быстро проговорила я.
– Что за яд, Марлин? – дернул меня за предплечье Дамиан, поставив на ноги.
Я быстро достала из декольте пустой пузырек и протянула ему. Дамиан откупорил его и поднес к носу, вслед за чем бросил на меня такой убийственный взгляд, что я поняла, мне не жить.
– Что там? – вызверился Сайфер, приподняв на руки Мэльвину, которая уже даже не подавала признаки жизни.
– Все бесполезно…ты знаешь, что это, – Дамиан протянул пузырек другу.
Едва только Сайфер понюхал его, по его лицу враз прошла судорога такой злобы, что я даже глаза закрыла, увидев это. Приподняв Мэльвину, он прижал ее к себе и прошептал глухим голосом:
– Давай, птичка, не смей умирать. Прошу тебя. Ты сильнее, чем все думают. Какой там к черту яд? Ты справишься!
Укачивая ее на руках, как маленькую, Сайфер ходил по залу, периодически поглядывая в окно и целуя побелевший лоб Мэльвины. Наблюдая за этой картиной, я опустилась на пол и сложив ладони начала просить все мыслимые и немыслимые высшие силы, которые только знала, о том, чтобы они спасли загубленного мной ребенка.
– Молишься? – процедил сквозь зубы стоявший рядом Дамиан. – Молись. Тебе это понадобится, душегубка чертова, – проговорив это, он наотмашь ударил меня по лицу.
Вскрикнув, я упала на пол, почувствовав враз соленый привкус крови во рту.
– Дамиан, – последовал сразу же рык Сайфера. – Не трогай ее. Пока ничего не знаем, и пальцем трогать ее не разрешаю.
– Ты в своем уме? – гаркнул Дамиан. – Она девочку отравила!
– Держи себя в руках! Все потом, – процедил сквозь зубы Сайфер и с такой ненавистью посмотрел на меня, что я опустила глаза.
В этот момент в холле послышались быстрые шаги и спустя пару секунд в комнату просто влетел пожилой мужчина с саквояжем. Когда Сайфер опустил неестественно бледную Мэльвину на диван, он склонился над ней и приоткрыл ее глаза, затем рот, пощупал пульс и понюхал протянутый Сайфером пузырек. Едва только понял, что в нем, то устало выпрямился и обессиленно опустил руки:
– Вы знаете, что ей ничто не поможет. Яд травит не ее, а силу в ней. А сила, ослабевая, тянет из нее жизнь. Ей осталось не более часа. Простите, ваша светлость, но я ничем не могу помочь. Убрать бы силу из нее, девочка бы выжила. Организм обычного коракса в два счета справится с этой дрянью.
– Как убрать? – заорал Сайфер. – Она сосуд для нее, пока не появится новый белый коракс. Преемник силы! Мое тело она не возьмет более повторно!
– Вот и я о том же, – с горечью бросил лекарь. – А сейчас лучше дайте ей спокойно уйти. Когда тело умрет, амулет заберет на себя силу, и она будет в нем набираться мощи до того времени, пока где-то не родится новый преемник. Девочке же мы ничем не сможем помочь.
В зале воцарилась тишина после этих слов, только было слышно бешеное, отчаянное дыхание стоявшего подле Мэльвины Сайфера.
– А если…есть уже белый коракс? – послышался неуверенный голос Рафаль.
– Что значит есть? – рыкнул на нее Сайфер.
Служанка подошла ближе и осторожно тронула меня за плечо.
– Марлин…она беременна. Я так думаю. Могу, конечно, ошибаться, но врач может осмотреть ее и подтвердить или опровергнуть это. Срок даже в несколько дней уже будет заметен, мы ведь все знаем, как стремительно развивается всегда плод белого коракса. Да и, кроме того, – она приподняла мои волосы и показала что-то на моей шее, – здесь уже начала проступать венозная белая сетка, а это значит, что мать…мать белого коракса перерождается. Марлин теряет сущность сильфиды и как только минует первый триместр беременности, она станет кораксом. Я тогда не сказала вам ничего, поскольку это было едва заметно еще, но теперь…вы сами видите. Обращение она принимает через ребенка, только так такой процесс может наступать так быстро. Малыш…забирает себе свою маму целиком и полностью. Это уже не повеление природы, а зачатый белый ворон, ваша светлость. Марлин носит вашего сына.
– Этого не может быть, – хрипло проговорил Сайфер, глядя на меня изумленно-злым взглядом.
Я же…гром среди ясного неба, не иначе. До меня даже не сразу дошло, о чем говорит Рафаль, в таком ступоре я находилась.
– Разговоры потом, – враз проговорил в этот момент лекарь. – Я даже осматривать ее не буду. И так ясно, что девушка беременна. Теперь можно попробовать перенести силу на ее малыша. Но только нужно будет ее на это разрешение, поскольку пока она и жизнь его, и судьба. Мадмуазель, – лекарь подошел ко мне и помог подняться на ноги. – Вы дадите разрешение на перенос силы в вашего еще не родившегося ребенка? Тогда Мэльвина справится с отравой и останется жива. Мадмуазель, – строго одернул он меня, видя, что я вообще не понимаю, о чем речь.
– Она не знает ничего, – ответил Дамиан. – Скажи ей.
Сайфер оставил Мэльвину и подошел ко мне.
– Я ничего не понимаю, – прошептала я, чувствуя, как слезы просто градом потекли по моим щекам. – Сайфер, что за сила и почему в ребенке?
– Ты все это время искала предмет, но тот, кто дал тебе яд, понял, что сила полета военных кораксов таится не в предмете, а в белом вороне. Зная, что Мэльвину вывезти отсюда будет невозможно, вы решили отравить ее…
– Это не я. Я не знала, – задыхаясь прошептала я.
– Это все потом, – зло оборвал меня Сайфер. – Сейчас ты должна принять решение, дашь ли ты так рано стать ребенку средоточием силы белого ворона, или же…дашь погибнуть Мэльвине.
Испуганно глядя на Сайфера, я подошла к нему ближе и прошептала:
– Ты отец. Скажи, как поступить? Я же…ничего о вас не знаю. Малыш…он не погибнет от этого?
– Не погибнет, – ответил Сайфер. – Просто тебе будет сложнее вынашивать его. Не в плане здоровья. А в плане риска. Сама, – он даже губы сжал со злостью, – знаешь, что такое, вести охоту на то, что по вашему мнению должно погибнуть. Но я обещаю, что буду беречь вас как зеницу ока и ни одна тварь не подберется к вам и на пушечный выстрел.
– Я согласна, – враз проговорила я, вытерев слезы. – Что нужно делать?
– Подойдите сюда, – проговорил мне мягко лекарь.
