боже, — в этот момент я чувствую второй оргазм.
Вот так… без прикосновений. Чисто на эмоциях.
Он… что делал "это" в первый раз?..
Около пятнадцати минут лежим молча и расслабленные оба вздыхает.
— Мия, — обращается Мирон ко мне серьёзно.
— Что? — настораживаюсь.
Почему-то кажется, что такой настрой связан со звонком, после которого Мирон так изменился.
— Ты можешь не выходить за меня замуж… во всяком случае пока…
— Спасибо, — поднимаю голову, чтобы чмокнуть его в щеку.
Но Мирон на этом не останавливается:
— Ты можешь вести себя своенравно. Я ещё тысячу раз пожалею об этом, но всё-таки признаюсь тебе, что мне это даже нравится…
Счастливо улыбаюсь и снова целую колючую щёку.
Ну какой он милый, этот Громов.
— Но у нас перед глазами есть отличный пример — наши родители.
Улыбка, как по волшебству, сходит с моего лица.
Голос Мирона становится излишне серьёзным и осторожным, словно он выверяет каждое слово.
— Скажи мне, пожалуйста, что главное в отношениях Руслана и Элины?
— Любовь, — отвечаю шёпотом.
— Всё верно, — теперь он меня целует в висок, наклонив подбородок. — Что ещё?
— Уважение?..
— И это так. В жизни у нас обязательно будут такие моменты, в которые я буду… вынужден просить тебя поступить так, как я говорю. Без объяснений и лишних обсуждений. Иначе… нам будет сложно.
— А Лада тебя слушалась? — вдруг выпаливаю и мысленно бью себя по лбу. — Прости, — тут же извиняюсь.
Дура… Надо же самой всё вечно портить и вспоминать рыжую.
Рациональное зерно в его рассуждениях всё же есть, потому что у корабля не может быть два капитана. Мама при любых обстоятельствах поддерживает отца. Я много раз слышала, как она некоторые вещи пыталась обсудить наедине и скорректировать решение папы, но в целом она всегда играет на его стороне поля.
С позиции дочери подобное поведение иногда обидно. Но по-женски, наверное, я начинаю понимать маму, поэтому соглашаюсь:
— Ладно. Я согласна.
Тело подо мной с облегчением расслабляется, и я только понимаю, как для него был важен этот разговор.
— Спасибо, любимая, — Громов с помощью слов щедро орошает мою душу сладким сиропом, становится спокойно буквально на пару секунд до того, как мой мужчина продолжает: — Тогда мы сейчас поужинаем, соберёмся и поедем к твоим родителям, где ты спокойно сядешь, чтобы выслушать своего отца…
В родительском доме пахнет как-то по-другому.
Словно за сутки всё кардинально изменилось и это навсегда. Пытаюсь уловить свои эмоции, но там совершенно нет чёрных мрачных красок. С тех пор как Мирон Громов признался мне в любви и назвал своей любимой, их вообще быть не может.
Вселенная озарилась ярким свечением.
И даже рождение сестры я сейчас воспринимаю как новый, интересный этап для себя.
— Чего стоишь? Проходи, — тихо произносит Мирон сзади, и я решительно киваю.
Скидываю верхнюю одежду с обувью. Снимаю шапку и поправляю волосы, которые всё ещё пахнут его шампунем.
На лестнице слышится топот.
— Мийка, ты где была-то? Папа сказал, в гости уехала? — кричит Эмиль. — Ты бы видела какая она мелкая, капец. Камилла даже меньше, чем твоя Рыська. И такая страшная, просто жесть…
Посмеиваюсь, осматривая сморщенное лицо младшего брата.
— Вы тоже с Дамом не были сильно симпатичными, — замечает Мирон с иронией, размещая ладонь на моей талии. Брат даже внимания не обращает, мне кажется, для всех мы давно — пара, просто нам на осознание этого факта нужно было немного больше времени. — Ещё и вечно слюнявые, — морщится.
— Я сразу был красавчиком, — заявляет сам Дамир, перепрыгивая через лесенки.
Пропускает сквозь пальцы длинную тяжёлую чёлку и ослепительно улыбается.
— О да, — закатываю глаза. — Вы были тощие, красные и вечно орущие. Я думала, сойду с ума. Даже не верится, что вам пятнадцать…
— И вы всё такие же вечно орущие, — тянет Мирон с улыбкой.
Мальчики тихо ворчат под нос опровержения нашим воспоминаниям, а я вздыхаю и поворачиваюсь к Громову, когда братья уходят на кухню. Упираюсь лбом в твёрдое плечо в поисках поддержки.
— Пойти с тобой? — спрашивает он, обнимая меня за талию.
— Нет, — мотаю головой. — Но спасибо, что предложил. Люблю тебя.
— Я тебя тоже, что бы ни случилось. Помни об этом.
Поднимаюсь на носочки, чтобы поцеловать обветренные мужские губы, чувствуя, как внутри распространяется приятное тепло.
Всё-таки любовь — великая вещь. В любой непонятной ситуации, словно крылья за спиной чувствуешь и ничего не страшно.
— Я тогда с парнями на кухне побуду, — предлагает Мирон.
Киваю и схватившись за перила, поднимаюсь на второй этаж. Замираю перед светлой дверью, ведущей в новую детскую, а потом захожу без стука. Озираюсь, понимая, что ни разу не заглядывала сюда всё это время. Нежно-розовые пастельные оттенки радуют глаз, а белая мебель отлично дополняет созданную в этом комнате светлую атмосферу.
— Дочка, — улыбается мама и тянет ко мне руку.
Она сидит в мягком кресле рядом с детской кроваткой.
— Привет, — немного неуклюже улыбаюсь и подхожу ближе.
Уставляюсь на маленький свёрток в её руках.
— Иди знакомиться, — подмигивает мама.
Боже.
Она и правда малютка.
Нежные крохотные щёчки, носик-кнопка и розовые милипусечные губки бантиком. Сердце мгновенно топит нежность, погружая его в воздушную сахарную вату. На глаза наворачиваются слёзы, а в душе появляется необычайная радость.
Улыбаюсь как дурочка и тяну руку к будто бы игрушечной ладошке, выглядывающей из тонкого плюшевого одеялка.
— На тебя очень походит, — делится мама, стирая сентиментальную слезинку из уголка глаза. — Такая же черноволосая, смуглая и спокойная. Но это только пока…
— Красивая, — проговариваю восторженно.
Боже. Ну как ты всё так устроил, что вот раз… и появился новый человек?.. Самое главное чудо во вселенной, пожалуй.
— Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю обеспокоенно.
Тут же замечаю у мамы круги под глазами, бледный цвет лица, и тут же чувствую себя законченной эгоисткой. Что бы ни случилось, есть в жизни семьи такие моменты, когда стоит зарыть топор войны и нажать на «стоп-кран».
— Нормально, — пожимает она плечами. — Устала немного.
— Помочь?..
— Пока не надо. Ольга Викторовна всё приготовила к нашему приезду, вовремя вернулась из отпуска, хоть и не планировала так рано. Камилла у нас торопыжка.
— Торопыжка?
— Ну да, родилась раньше. Врачи сказали, что для третьих родов это нормально.
— Я думала… тебе стало плохо, потому что ты увидела…
Краснею виновато.
— А, видео? — хмурится мама. — Расстроилась, конечно, но думаю, что это просто совпадение. В конец концов, кто в твои годы вёл себя идеально? — вспыхивает её лицо. — Кто этот мальчик? Вы встречались?
— Не-ет, — округляю глаза. — Я просто… попала в неприятную ситуацию…
— Ох, — мама качает головой. — Хорошо, что всё закончилось.
