шагах за ней следовали только два змеевича, замыкая длинную процессию.
Вдруг сбоку от Церцеи раздался металлический звук упавшего на камни предмета. Тут же нежный голос рядом с ней произнес:
— Царевна, ты обронила!
Церцея остановилась и обернулась, едва различая в полумраке стройную фигуру девы. Незнакомка в странных одеждах вышла чуть на свет, и Церцея вспомнила ее. Она видела эту девицу с голубыми волосами вчера в большой прихожей зале, едва они прибыли в замок Сумрачного. Тогда она стояла среди других драконовых и змеёвичей, с этим Ланиором, Лунным драконом, который, как поняла Церцея, являлся советником императора.
— Твой браслет, ты обронила, — повторила Далиана, поднимая что-то с пола и протягивая ей.
Быстро приблизившись к девице, Церцея отметила ее небесно-синие очи и едва заметную голубоватую чешую на шее. Она удивленно поняла, что перед ней девица-дракон, но что она делала здесь, в пустынных подземных коридорах? Дева протягивала ей незнакомый браслет. Но Церцея не надевала сегодня никаких изящных украшений.
— Но это не мой…
Видя, что Церцея непонимающе смотрит на нее, Далиана прошипела:
— Тс-с… — она быстро замолчала, напряженно смотря в карие глаза царевны, и шепотом отчеканила: — Дракон хочет найти самую сильную среди вас по энергии дара. Ее заточат в башню навечно или казнят…
— Алиана! — раздался откуда-то спереди громкий голос Лунного, который направился в их сторону.
— Благодарю… — так же шепотом быстро вымолвила Церцея и отошла, не понимая, зачем девица-дракон решила рассказать ей об этом. Неужели она хотела помочь? Или же, наоборот, запутать?
Поспешив за сестрами вперед, Церцея отошла от Далианы. Ланиор уже был рядом. Ухватив жену за локоть, он строго спросил:
— Зачем ты здесь? Я же велел тебе готовиться к ужину.
— Лунный, что там?! — раздался грозный окрик Сумрачного, который шествовал впереди и заметил какое-то странное движение сзади.
— Немедля иди наверх, — быстро приказал Ланиор Далиане, подкрепив свои слова грозным взором. Она понятливо кивнула и пошла обратно. Лунный проводил девушку долгим взглядом и быстро поспешил вперед, обгоняя царевен и змеевичей, которые следили за девушками. Через минуту он настиг Сумрачного. — Простите, император.
— Своенравная жена? — оскалился хмуро Аргон. — Мне это знакомо.
Церцея следовала дальше рядом с Океаной по мрачному, едва освещенному коридору просторной пещеры. Но слова синеглазой девицы-дракона не давали ей покоя. Зачем она хотела ее предупредить о намерениях императора? Церцея не понимала, разве могли эти коварные драконы-пришельцы, даже если они были девами, желать им добра? Вряд ли. И Церцея отчего-то не верила в благородные помыслы этой странной драконицы. Но все же какое-то внутреннее чувство говорило ей, что все же следует прислушаться к словам девицы и проверить, говорит ли она правду. А вдруг это на самом деле так и Аргон хочет уничтожить самую сильную царевну?
Но кто из них была самая сильная волшебница, Церцея и сама не знала. Она только помнила о том, что когда-то давно старец Светоч рассказывал, что через озеро Вечности можно определить по световому всплеску самую сильную, магический дар которой будет превосходить дары других царевен. И, скорее всего, именно она когда-нибудь станет царицей Цетурианы. Но обряд по выявлению самой даровитой можно было проводить только тогда, когда всем царевнам исполнится семнадцать, именно поэтому ранее его и не делали. Однако месяц назад Цветане, самой младшей, столько и исполнилось, наверняка поэтому император, узнав обо всем, решил провести обряд. Но зачем? И вообще, откуда Сумрачный дракон узнал об этом магическом обряде? И тут Церцею осенило. Этот аристократичный чересчур вежливый Лунный дракон что-то говорил теперь об изучении древних цетурианских манускриптов. Точно. Наверняка именно он и прочитал про обряд и доложил о нем Сумрачному.
В следующий миг ее осенила догадка. Император не просто так решил выявить среди них самую сильную, как сказала ей дева с синими волосами. Наверняка он опасался ее магического дара. Ведь везде только и говорили о том, что драконы боятся магии атурий, именно поэтому их уничтожали с упорной жестокостью.
Все сходилось, и логическая цепочка выстроилась в голове Церцеи.
Но тут же ее накрыла мысль, что кто-то из ее сестер теперь находится в смертельной опасности, и если слова этой юной драконицы правда, то ее казнят. Церцея похолодела и начала лихорадочно думать.
В относительной безопасности была лишь Ирия, вряд ли ее выберет озеро. Ее дар проявился так слабо, что она даже не могла передвигать предметы взглядом, хотя это с легкостью делали все остальные царевны. Но виной тому наверняка была лень Ирии, ибо она не желала заниматься и совершенствовать свой дар. У нее на уме были лишь наряды и мужчины.
Они шествовали все далее по едва освещенным длинным коридорам пещеры с высоченными потолками, а в мыслях Церцеи царил хаос. Она понимала, что наверняка у Лунного дракона все выйдет, он производил впечатление очень умного и даже мудрого. Потому вскоре Сумрачный дракон определит самую сильную и казнит ее. Это более всего страшило ее. Ведь эта царевна могла в будущем возглавить восстание и своей магией сокрушить силы драконовой армии. Если же она погибнет сейчас, то у них и у Цетурианы не будет сильной волшебницы, единственной силы, с помощью которой они могли бы бороться с пришельцами.
Уже через миг в голове Церцеи возник некий план. Как помешать Сумрачному найти сильнейшую, а указать совсем на другую деву. Другого выхода не было. Ведь император наверняка не успокоится, пока не найдет ту, которая ему нужна. А когда найдет, именно она и будет убита драконами. Но кого можно было отдать на заклание?
От тягостных дум ладони Церцеи покрылись холодным липким потом.
Почему-то в ее голове сразу же возникло имя Ирии. Это было самым логичным. Она была бесполезна для освобождения планеты, ибо не обладала самым минимальным волшебством. Потому ее физическое исчезновение не повлияло бы на ход борьбы с драконами. Для всех было бы выгодно указать именно на нее, как на самую сильную, на самом деле слабейшую. Но Церцея не могла пойти на такое. Она любила сестру и не желала Ирии такой участи. Да никто из ее сестер не заслуживал этого.
Церцея не могла сделать трудный выбор — кого отдать на казнь, чтобы спасти сильнейшую? Они должны были это сделать, они не имели права малодушничать. За ними стояла Цетуриана и все ее жители. И от этого важного решения зависела будущая свобода цетурианцев и, возможно, даже сама жизнь на планете. Потому теперь предстояло сделать этот жуткий выбор.
Когда впереди показались высокие светящиеся зеленоватым светом колонны Храма Подземного
