немного прежней. Он таким не был. Он ощущал огромную усталость.
Мечты, клятвы, не нужные ни ей, ни ему… Если бы он мог понять это раньше… Но где в нем были силы для сопротивления ей… воспоминаниям о ней?..
Метания. Вот во что превратилась его жизнь, когда Адель отпустила его от себя, как собаку с поводка… Он разрушил себя окончательно, едва Катя ослабила бдительность.
Он наобещал слишком много. Героиней его романа могла стать сейчас только бутылка.
Мог ли он себя уважать?.. Мог ли он вообще на что-то опереться?..
Ночь. Она соблазняла и ласкала мыслями о мести. Атрофировала чувства, оставляя лишь злорадство и мечты о покорении высочайших должностей.
Почему нет? Недостаточно ли жестоко с ней обошлись, чтобы Катя не хотела этого?..
Она стояла в чужом номере, едва запахнув халат и смотрела на ночной город, на огни домов и петли скоростных дорог.
Ее ухажер, достаточно хорошего социального положения, в достаточной мере старше нее, уже спал спокойным сном того, кто завтра вернется к иллюзии счастливой семейной жизни.
А может быть, в незнании и было истинное счастье?..
Что за бред?.. Катя встряхнула темными распущенными волосами. В отличие от Димы она была пьяна, но алкоголь отказывался брать ее разум в плен.
Вот она уже сделала первый шаг в неизвестность. Первую грязь ощутила голой ногой. Первый звонок прозвенел на пути в «зал славы» имени Адель…
Она любила… Любовь проходит… Любовь прошла.
Она ответит взаимностью… Наконец…
Под утро даже самый решительный взгляд недавно родившей женщины потерял свою силу. Катя возвратилась домой и обнаружила Диму в той же позе, что оставила. Но, завидев ее, с дивана он вдруг опустился на колени.
— Я не могу просить прощения…
— Не можешь, и не хочу слушать, — прервала Катя. — Заткнись, заткни свой рот!!!
Раскричалась, как настоящая психопатка. И утонули его заготовленные просьбы о помиловании той, что уже едва существовала, и признания в том, что он недостоин ничего в этой жизни, и прочее, и прочее.
Дима даже не понял, испугался ли он в этот момент своей жены, которую теперь не мог узнать.
— Я изменила тебе сегодня, — проговорила она уже ровным тоном, глядя в стену. — Это мерзко. Твоя измена не оправдывает меня. Тем более что я знала, что и он женатый человек. Я поступила отвратительно и раскаиваюсь перед тобой и Богом. Я стояла полночи у окна, я, наверное, даже схвачу воспаление легких, оттого что постоянно открывала его, чтобы подышать в пьяном воздухе хоть каким-то кислородом… Я не знаю, смогу ли я простить тебя или ее, или еще кого-то. Вообще не знаю, что такое прощение. Зато я теперь знаю, что значит упасть в болото. И я не хочу. Я признавалась тебе в любви под дождем. Тебе будет смешно: но ведь ты был у меня первым. Были потом и другие… Но никогда, когда мы поженились. Я любила наших детей, пока они не родились, как я могу не любить их сейчас?.. Как я могла их оставить сейчас с чужими людьми?.. Я буду вечно любить их и тот момент, когда мне подарил их человек, которого я любила. Никогда… слышишь, никогда тот, кто действительно любил, не поступит так ужасно, как я тебе вчера наобещала. Я разведусь с тобой, возможно. Может быть, позже. А может быть, и нет… Я не знаю. Вероятно, я никогда больше не полюблю мужчину. Но я точно знаю, что не причиню вреда ни тебе, ни Адель. Мне не нужно твое «спасибо»… Я не знала тебя, а теперь знаю еще меньше… Я знаю только, что сегодня же заберу детей домой, что найму домашнюю няню. Может, разрешу тебе подойти к ним, если ты будешь трезвый. Может, отправлю тебя на реабилитацию, если снова пьян, или на все четыре стороны… Я буду председателем региона. Я просмотрю все проекты свои и Адель. Выберу самые достойные и буду жить так, как я жила: на своем месте, для нашего населения, для моих (или наших?) детей. Это все… Все… А сейчас… Я нужна детям.
Глава 25
Памятная свадебная фотография была сделана через пять месяцев. На ней Артём обнимает, пожалуй, самую прекрасную невесту на свете в белом платье. Слева от них друзья Лейла и Бьорн, радостные. У Ляльки снова виден небольшой животик.
— Ты же говорила: ни за что и никогда на эти муки больше не пойдешь, — удивился Артём ее положению.
— Да, говорила, — смеясь, отвечала Ляля.
Справа — родители Ханны. Строгая мама, безоблачно довольный отец.
Сакрально светятся глаза Артёма, а Ханна пылает солнцем. Вокруг природа Центрального парка, расходятся бесчисленные дорожки, обсаженные деревьями. И ясный день словно возвещает, что история будет иметь длинное-длинное продолжение.
Проверяя все проекты региона за время главенства Адель, Катя помечала те, что были действительно необходимы, росчерком отдавала распоряжение закрыть секреты, которые должны были кануть в вечность, и открыть то, что должно принадлежать всем.
Спокойствие пришло в ее душу. Пусть оно продлится хотя бы день, но сейчас она чувствовала мир и безопасность. И скучала по своим младенцам. По сыну, столь похожему на Диму, по дочке, которая, наверняка, будет красивее и умнее нее. А главное — счастливее…
Среди всех проектов Катя нашла и тот, что был связан с общением со сверхлюдьми и клонированием неудавшегося пятого ребенка Адель. Удивительно, Катю не смогло поразить даже это. Она вычеркивала антинаучные, натянутые мысли о создании сверхсущества. Но вот взгляд ее остановился на фактах, подтверждающих, что контакт с невидимым миром все же имел место.
Действительно ли это были факты, а не домыслы?.. То, чему она была свидетельницей, подсказывало ей, что за этой странной историей скрывается таинственная сила.
Подумав еще раз, Катя поставила электронную галочку за продолжение и расширение проекта по изучению мира, что был намного более продвинутым, чем существующий. Но был ли он добрым? Или же люди видели только часть мира, скрывающегося от них в другом измерении?..
Примечания
1
1 Каламбур, построенный на знаменитой идее Р. Декарта, позже дополненной А.Л. Тома: «Я сомневаюсь, следовательно, я мыслю, и, следовательно, я существую».
2
2 Реабилитация — восстановление прав лица, незаконно или необоснованно подвергнутого уголовному преследованию, возмещение причиненного ему вреда. Такое право возникает в том числе при вынесении оправдательного приговора.
