*
Столовая напоминала рубку подводной лодки «Наутилус». Круглые иллюминаторы аквариумов лили ровный рассеянный свет. Яркие рыбы, раздвигая водоросли, лупоглазо пялились на людей, сидящих за низким столиком. Бурлила вода в стеклянных колоннах по углам комнаты, насыщая воздух запахом моря и водорослей.
Блюда тоже были морскими: кусочки и рулончики рыбного мяса, устрицы, лангуст и масса салатов из морских трав. Приправы, густые и пахучие, были поданы в изящных чашечках.
Есть пришлось палочками. Алексей с непривычки несколько раз не доносил еду до рта.
— Очень легко научиться, если вспомнить, что столь достойный муж, как Конфуций, обходился без ложки с вилкой, — прокомментировал Хантер. — Или подумать, что сопливый малец в трущобах Киото работает палочками куда лучше тебя. Чем ты хуже?
— Я не хуже, я — другой! — Алексей удачно поддел кусочек тунца и отправил в рот. — Эш так и будет там стоять?
— Да. Она уже спит, и ей, поверь, хорошо. Лучше, чем тебе.
Алексей хмыкнул.
— Сомневаюсь.
— Поверь на слово. Она сейчас далеко, очень далеко. А ты — весь здесь.
Хантер промокнул губы салфеткой.
Он переоделся в рубашку цвета красного вина с высоким воротом и свободного покроя брюки, и с гладко зачесанными назад седыми волосами стал напоминать капитана Немо: много видевшего и многое познавшего. Правда, поговорить последние сто лет капитану Немо было не с кем. Как легла лодка на грунт, так и не всплывала со всеми своими богатствами, научными открытиями, тайнами и скелетами в шкафах.
Алексей не удивился, когда Хантер, пригубив какого-то особенного вина, настоянного на травах, спросил:
— Рассказать одну историю?
Получив в ответ утвердительный кивок, Хантер сел удобнее на кожаном пуфе и начал:
— Жил-был один научный работник. Предметом его интереса была виртуальная реальность, хотя тогда такого термина еще не изобрели. Если точно, был он психиатром и изучал шизофрению.
Алексей отложил палочки. Хантер удовлетворенно кивнул.
— Интересно? Так вот, «виртуальная реальность», «состояние измененного сознания», «управляемое сновидение» — это фиговый листок, которым пытаются прикрыть шизоидные состояния. А почему не назвать вещи своими именами? Потому, мой друг, что страшно. А страшно потому, что до сих пор не известно, что вызывает шизофрению. Болезнь есть, симптомы и клиническая картина известны, а возбудителя за две сотни лет исследований обнаружить не удалось! Чуму победили, вирус СПИДа обнаружили, а с шизофренией справиться не можем. Вот и решил тогда еще никому не известный и еще молодой научный сотрудник расколоть орешек, который оказался не по зубам самому Карлу Густаву Юнгу. У Юнга есть статья, она так и называется «Шизофрения», в ней он высказывает надежду, что рано или поздно будет обнаружен токсин, вырабатываемый организмом в ответ на специфическое раздражение, приводящее к расщеплению сознания, что и есть шизофрения.
Он скрестил руки на груди.
— Давай разберем по порядку. Разум делится на сознание и подсознание. Сознание обрабатывает информацию о реальности, соотносит с имеющимися матрицами ее восприятия: всеми этими «что такое хорошо, что такое плохо», заложенными в нас через воспитание и образование, и выдает набор реакций. Бессознательное — это чулан, в котором хранится все, что накопилось за тысячелетия эволюции, плюс утиль и вышедшие из моды вещи. Время от времени из чулана можно достать дедушкин виц-мундир или каменный топор пращура. Зачастую, они сами не ко времени вываливаются оттуда, и тогда их приходится поспешно прятать.
Сбой взаимодействия сознания с бессознательным порой приобретает комичные формы. Вспомни всех ряженых, что вывалили на улицы в перестройку: казаки, белогвардейцы, дворяне, сатанисты-металлисты, катакомбные христиане, кришнаиты и соколы-сталинисты. Жизнь круто поменялась, сознание требует — меняйся: думай быстрее, учись новому, ищи себя, добейся теплого места в новой жизни — иначе окажешься в кювете. Так ведь нет! Напялил папаху и штаны с лампасами — вольный казак. И денег еще просит за защиту правопорядка в державе. Дед в той папахе под пулеметы шел, а он с нагайкой в сапоге — у метро бабок гоняет. А по глазам видно — плутует. И слава богу, значит, еще не клинический больной. Потому что играющий в дворянина безработный или механизатор без трактора, объявивший себя атаманом, отличается от Наполеона в палате дурдома только степенью запущенности. Пока еще осознает, что что-то в его поведении не так — невротик. Время от времени с пеной у рта доказывает окружающим, что он велик, как Наполеон, поэтому не может сидеть за трактором, когда державу от жидо-масонов спасать надо, — это уже психопат. А если верит на все сто, что он батька Махно, да так, что на стуле скачет и шваброй, как шашкой машет, то это уже классический шизофреник.
И вся проблема в том, что есть нечто в окружающем нас мире, некий образ, который действует на сознание, как лимонный сок на устрицу. Раз — и сжалась в комок.
Только фокус в том, что без сознания личность не существует. Личность без сознания — как голый человек в приличном обществе. Одно дело элегантно обнажить экстерьер, что делают женщины в поисках самцов. Другое — заявиться вообще голым. Это нестерпимо стыдно и холодно. И наше «я» лихорадочно напяливает на себя все, что успеет найти в чулане. И на свет рождается новый человек. Как говорят звезды эстрады: «Я сменил имидж». Был приличным мальчиком, стал — лохматым рокером. Торговала в киоске на вокзале в Урюпинске, стала женщиной-вамп и запела хриплым сопрано. Хорошо, если переодевание прошло удачно и на ура воспринято окружением. А если нет — госпитализация. Потому что не важно, как ты себя позиционируешь, важно, как тебя воспринимает мир.
— И этому психиатру удалось переплюнуть Юнга?
— Более чем. Только мир этого не признал. — Хантер, пригубив вино, добавил: — Он не дал миру шанса.
— Лег на дно?
— В некотором роде.
Алексей не удержался и обвел комнату взглядом. Дизайн настолько стилен, что уже неприлично спрашивать, откуда деньги.
— Похоже на сон? — усмехнулся Хантер.
— Есть немножко.
— Ну так проснись.
— Не хочу.
Хантер издал короткий смешок.
— Продолжаем лекцию?
Алексей кивнул.
— Итак, вся проблема в том, что у человека разум разделен на два части: сознание и подсознание. И в этом уникальность хомо сапиенса. Видел мартышек в цирке? Так вот, обезьяна в юбочке, которую учат грамоте, — дебил по человеческим меркам. Но и человек, заблудившийся в джунглях, для обезьян — сошедший с ума дегенерат. Вместо того, чтобы сидеть на ветке, жевать банан и ловить блох, как нормальный примат, он бредет черт знает куда, и при этом голова его забита всякой всячиной, не имеющей никакого отношения к данному месту, времени и обстоятельствам.
Большая часть
