отвечал на их безумие и кровожадность больше молитвами, говоря: «Отпусти им грех, Господи» (ср.: Лк. 23, 34).
Род же Его, который никто не может изъяснить, он имел в виду не мирской и человеческий, ибо в этом смысле Он был всем известен как потомок Авраама и Иуды, затем Давида и сын от них происходящей Приснодевы Марии, но — род Божественный, для всех непостижимый и неизъяснимый, равно как и род Отца и Пресвятого Духа.
Ксен: Ты только что, царь, сказал, что Он молил Отца о распинавших Его. Почему же, если Он был Богом, как ты ныне стараешься доказать, Он не имел власти Сам отпускать согрешения распинающим, но молился Отцу? Если ты скажешь, что Он молился не как Бог, а как человек, почему же тогда Бог не преклонился сразу к Его молитвам, но убийцы, впав в такие беды, еще и ныне, как ты говоришь, несут кару за бесчеловечность?
Император: Я думаю, у тебя еще в памяти то, о чем мы говорили раньше, — что Христос действовал иногда как человек, а иногда как Бог. Как Бог — когда говорил прокаженному: «Хочу, очистись» (Мф. 8,3), — и расслабленному: «Возьми постель твою и иди в дом твой» (Лк. 5,24), — также и блуднице: «Прощаются тебе грехи» (Лк. 7,48), — и другое такого рода. А как человек — когда бежал от Ирода (см.: Мф. 2,13-14), и боялся, и страшился, и молился, чтобы миновала Его смертная чаша (см.: Мф. 26, 39). И молясь о распинающих, Он делал это как человек, ибо, будучи учителем безгневия для других, Он больше других должен был обладать им Сам и быть образцом для других. Так что Он помолился как добрый человек, пребывающий выше всякой страсти.
Но как брошенный кем-либо камень, встретив что-то твердое и отскочив, обратно возвращается к бросившему, так и эта молитва вернулась к помолившемуся, поскольку она не нашла в тех места для покаяния, а сердца их оказались тверже любого камня и железа, ибо «молитва моя», сказал Давид, «в недра мои возвратится» (Пс. 34, 13). Бог ведь бывает человеколюбив к тем, кто, как ниневитяне, кается, а для пребывающих во зле Он — страшный Судия, совершенно неожиданно вершащий суд; таким Он прежде был для потопленных потопом (см.: Быт. 7, 10) и для содомлян (см.: Быт. 19, 24-25), а впоследствии для ваших отцов, всякий вид бедствий на них наведя и вас, их потомков, сделав общей игрушкой. Вот, это — то, о чем ты спросил. Посмотри же теперь, что последовало и за иными пророчествами.
Прибили к кресту Его руки, — а Давид говорит: «Пронзили руки Мои и ноги Мои» (Пс. 21,17).
«Дали Ему пить уксуса, смешанного с желчью» (Мф. 27, 34), — и опять тот же Давид говорит: «И дали в пищу Мне желчь, и в жажде Моей напоили Меня уксусом» (Пс. 68,22).
В ребра пронзен был копьем (Ин. 19,34), — а Захария говорит: «Воззрят на Меня, Которого пронзили» (Зах. 12,10).
Густая тьма среди дня повсюду разлилась (см.: Мф. 27, 45; Мк. 15, 33; Лк. 23, 44), — и опять тот же Захария говорит: «И день этот ведом Господу, и не день и не ночь, и к вечеру будет свет, и будет Господь царем над всей землею, и в тот день будет Господь един, и имя Его едино» (Зах. 14, 7-9). И Амос: «И будет в тот день, говорит Господь, зайдет солнце в полдень, и померкнет днем свет» (Ам. 8, 9). И Иеремия: «Зашло солнце в полдень» (Иер. 15,9).
Обрати в связи с этим внимание на трепет вызывающую совершенно чудесную вещь: луна была тогда четырнадцатого дня, диаметрально противоположная солнцу, ибо с момента обновления она минула солнце, а свет полностью исчез в полдень, и повсюду распространились такой мрак, такая тьма, что казалось, что наступила глубокая ночь. И вот что способно удивить еще больше: когда по причине естественного течения светил какая-то часть земли оказывается затемненной, все остальное пребывает освещенным; тогда же тьма разлилась повсюду. Происходит это обычно так: когда в восточной части небосклона сходятся светила, тогда для одних только тамошних стран исчезает солнечный свет, а западные остаются освещенными; если же это случается в западной части неба, то соотношение затемненного и освещенного оказывается обратным. А тогда, когда и весеннее равноденствие настало, и неподвижный полдень, луна четырнадцатого дня, наиновеишая, противоестественно закрыла солнце,[106] — явление никогда не бывавшее и по естественным причинам невозможное никогда, — и чтобы произошла такая встреча светил, и чтобы такая тьма по всей земле разлилась. И не только это произошло, но и земля от самих корней отрывалась, и храмовая завеса разодралась (см.: Мф. 27,51-53), и все было исполнено смущения, и казалось, что наступает развязка.
Но и тут, однако же, ничего-то ваши окаянные отцы не поняли и не постигли по бесчувственности легко управляющую стихиями силу, оказавшись неразумными в большей степени, чем поклоняющиеся бездушным идолам эллины. Из тех немалое ведь число пришло ко Христу и получило победные почести мучеников, а слепые и глухие отцы ваши (ср.: Ис. 43,8) бросились головой вниз в страшнейший ров неверия. Глядя на это, Захария и сказал — чтобы выставить беззаконие ваших отцов — то, что было приведено чуть раньше. И Моисей пророчествовал: «Увидите жизнь вашу висящей перед очами вашими» (Втор. 28,66). И Исаия: «Сосной с кедром и кипарисом прославлю место святое Мое» (Ис. 60,13), — предсказывая, из чего будет сделан крест. И пророк Аввакум «Господи! — сказал, — услышал я слух Твой и убоялся. Господи! Уразумел я дела Твои и лишился рассудка: посреди двух животных будешь Ты познан» (Авв. 3,1-2), — указывая тем самым на двух разбойников, вместе с которыми Он был распят, имея которых в виду, и Давид сказал: «И к беззаконникам причтен» (Ис. 53,12; ср.: Мк. 15,28).
А дело было вот как. Когда Христа распинали, по обе стороны от Него на крестах повесили, дабы умертвить, двух разбойников. Один из них, и не думая смиряться от претерпеваемого мучения, хулил Его и поносил, говоря: «Если Ты Христос, спаси Себя и нас» (Лк. 23, 39). Другой же выказал намного большее благоразумие: обернувшись к тому, он строго взглянул на хулителя и, не любя опрометчивости, очень терпеливо его урезонил: «Ты что, Бога не боишься, что испускаешь из уст такую хулу? Мы-то ведь справедливо, достойное содеянному нами получаем воздаяние, а Этот ничего худого не сделал».
