а вот группировка «Интервал» носила исключительно бейсболки, куртки и кроссовки Adidas. Некоторые владельцы магазинов одежды в тех районах, где орудовали банды, переставали продавать куртки и кроссовки, популярные у группировок и торговцев наркотиками.
«Я всегда считал частью всей сделки то, что дети, возможно, захотят подражать мне, делать то, что делаю я, чтобы быть готовыми выйти на поле, – сказал Бо Джексон. – Я всегда считал, что идея была в том, чтобы они подражали мне, а не уличным дилерам».
Всей остальной Америке, далекой от жизни в гетто, домыслы прессы, казалось, намекали, что практически каждый, кто носит брендовую или командную одежду, может быть связан с бандами. Репортажи в новостях рассказывали о цветах, которые предпочитали банды: «Крипс» носили синий, «Бладс» красный. Если с тебя сняли кроссовки, это было одно. Самым страшным было надеть не тот цвет в неправильном окружении. В крупных городах с высокой активностью банд это предупреждение несло в себе смертельное зерно правды.
В мае 1995 года двое подростков пошли купить жвачку в квартале юго-западного Детройта. Оба были обуты в черные с голубым кроссовки. Эти цвета носила группировка, соперничавшая с доминирующей в этом районе группировкой «Латин Каунтс», носившей красное с черным. Несколько членов группировки подошли к тинейджерам и начали избивать одного из них, повторяя, что на нем не те кроссовки. Стычка переросла в перестрелку, в результате которой погибли офицер полиции Детройта и один из членов группировки.
На западном побережье в 1980-х годах эпидемия крэка захватила районы Лос-Анджелеса, подхлестывая активность группировок и торговлю наркотиками. Образ Лос-Анджелеса 1960-х годов как райского расслабленного «города сёрфинга» уступил место репортажам из зоны боевых действий между бандами, воевавшими друг с другом и с теми, кто случайно оказался на их пути, ради территории или ради того, чтобы сравнять счет.
«Южный Централ Лос-Анджелеса: место, где наркотики, преступность и насилие правят на улицах», – говорит актер Лоуренс Фишборн в известном фильме 1991 года «Ребята с улицы». Фильм режиссера Джона Синглтона стал одним из самых откровенных изображений в районе Лос-Анджелеса с преимущественно черным и бедным населением. Видео белых офицеров полиции, избивающих чернокожего мотоциклиста Родни Кинга, и последующее их оправдание судом привели к шестидневному бунту в Лос-Анджелесе в 1992 году. В том же году в округе Лос-Анджелес было зарегистрировано рекордное количество убийств – 2589. Только в июле и августе их произошло более 500.
На таком фоне зарождающийся калифорнийский хип-хоп имел совершенно другой вкус, чем хип-хоп в Бронксе десятилетием раньше. Новаторская песня 1986 года группы Ice-T «6 ’N the Morning» начиналась с таких строк: «6 утра, полиция за моей дверью / Скрип новеньких Adidas на полу в ванной». Далее следует длинная и подробная история, полная полицейских погонь, перестрелок, поножовщины и секса. Это было очень далеко от относительно невинной песни «My Adidas», выпущенной Run-DMC в том же году. Для многих людей жесткие строчки нового рэпа Западного побережья стали указанием на то, что саму музыку и стоит винить. Но перестрелки, жестокость полиции, наркомания и деятельность группировок, все это находило отражение в музыке, но не потому, что такой образ жизни прославлялся, а потому, что рэперы просто говорили о происходившем рядом с ними. Ice-T описывали свой звук как «рэп реальности».
Но к такой музыке в конце концов прилепился ярлык «гангста-рэп». Его эра началась с песни «6 ’N the Morning», эра других ощущений как в музыке, так и в моде. Хип-хоп группа N.W.A., базировавшаяся в Комптоне, еще одни первопроходцы стиля гангста-рэп, носили черные бейсболки команд «Лос-Анджелес Райдерс» или «Лос-Анджелес Кингз» как униформу, как будто музыканты сами были бандой с собственными цветами. Бейсболки, куртки и другая форма «Райдерс» были запрещены во многих школах из опасений, что они связаны с преступной группировкой.
Кроссовки, почти всегда черные или белые, также были частью имиджа группы, хотя она не была верной одному бренду, как Run-DMC. Члены группы носили кроссовки Nike, Reebok, Adidas или калифорнийский бренд K-Swiss, те, которые считались стильными в тот момент. Они действовали так же, как Run-DMC, когда музыканты начали носить золотые цепочки и кожаные куртки их родного Квинса: чтобы твои фанаты принимали тебя всерьез, ты должен выглядеть настоящим, то есть ты должен выглядеть так, будто ты оттуда же, откуда и они. Рэперы в своих текстах говорили о кроссовках, которые носили в их квартале. «Мы в Лос-Анджелесе носим Chucks, а не Ballys», – пел Тупак Шакур в своем сингле 1995 года «California Love». Хип-хоп исполнитель The Notorious B.I.G. упомянул Timberland в песне 1994 года «Suicidal Thoughts», когда сказал, что предпочитает носить «черные Tims и черные худи».
То, что вы носили, было тесно связано с тем, кем вы были и откуда вы были родом, к лучшему или к худшему. В начале 1990-х годов редко кто задумывался о том, откуда появились сами кроссовки. К концу десятилетия ситуация резко изменилась.
В фильме «Форрест Гамп» главный герой получает пару белых кроссовок Cortez от Nike и решает отправиться на «небольшую пробежку» по стране. Сцена происходит в середине 1970-х годов – Форрест начинает бум бега трусцой, – когда Nike производила свои кроссовки на заводах в США и в Южной Корее. К тому моменту, когда фильм был снят в начале 1990-х годов, многие компании, выпускающие кроссовки и спортивную одежду, полностью перешли на иностранную рабочую силу. Nike закрыла свою последнюю обувную фабрику в США в 1980-х годах, а производственные мощности в Южной Корее заменили их. Когда к концу этого десятилетия работники независимых предпринимателей завоевали право создавать профсоюзы и бастовать, Nike перенесла производство южнее, на фабрики Индонезии, Китая и Малайзии, где зарплаты составляли малую толику от того, что компания платила в Южной Корее. Рекламный образец кроссовок, которые Том Хэнкс носил в фильме «Форрест Гамп», скорее всего, были произведены на одной из этих новых фабрик.
И его персонаж высказывается по этому поводу так: «Моя мама всегда говорила, что можно многое сказать о людях по их обуви, куда они идут, где они были».
Многие из этих перемен, касающихся рабочей силы, оставались не замеченными широкой публикой, пока не начали появляться такие истории, как статья 1992 года в «Harper’s Magazine», выявляя огромную разницу между заработками работников и ценой обуви, которую они производили. В статье в «Harper’s» под заголовком «Новая пята свободной торговли» рассказывалось о том, что одна индонезийская работница собирала среднестатистическую модель Nike за сумму, эквивалентную 14 центам в час. Ее месячный заработок при десяти с половиной часах работы шесть
