Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
тогда в коридор, – вспомнила Катя. – Горбаткин, Покровская и Адель. Мы, Гек, их предупреждали ни к чему не прикасаться. Но полицейские в тот момент еще в двери музейные стучались. Времени у собравшихся в коридоре хватило бы похитить телефон. Правда, на глазах у остальных кому-то одному непросто.
– Прикинуться невидимкой, да? Эх, зря я попугая Севу отпустил неощипанным! – ответил Гектор. – Федор Матвеевич, не переживайте вы из-за ментов. Скользкие типы везде водятся. А дело темное насчет кражи телефона.
– Нет, я все должен выяснить! – Гущин отошел и снова собрался звонить.
И… опять передумал. Стоял неподвижно, уставившись на огни рекламы на Садовом кольце.
– Катенька, решение твое: пригласим его сейчас в ресторан поужинать с нами? – шепотом спросил Гектор.
– Да, Гек! Позовем его! Хорошо, что ты сам предложил, – обрадовалась Катя.
– Федор Матвеевич! – Гектор взял ее за руку, и они подошли к мрачному, расстроенному Гущину. – Яркий, насыщенный событиями день полагается закончить красиво. Мы с Катей приглашаем вас в ресторан, отметить нашу свадьбу. От чистого сердца.
– Спасибо, но я… – Полковник Гущин глянул на них. – Спасибо. С удовольствием. Свадьба – великая вещь.
Ресторан располагался недалеко в замоскворецких «пенатах» между Пятницкой и Большой Ордынкой. Пока кружили по переулкам, полковник Гущин хранил молчание. Его мучил стыд – и за ситуацию с подозрительной пропажей телефона, и за свои оскорбления Борщову, брошенные в запале в споре с Катей днем. Однако в ресторане, проникнувшись его атмосферой, он потихоньку начал оттаивать.
Ресторан напоминал декорации к «Дворянскому гнезду» своей аурой, антикварной мебелью, самоваром на стойке, увитом гирляндами сушек, уютными креслами, штофными занавесями. Народу, несмотря на погожий вечер, собралось немного. Гектор попросил отдельный кабинет на втором этаже окнами на Замоскворечье, заказал всем астраханских стерлядок, французское шампанское, коньяк полковнику Гущину, им обоим наваристую уху, а Кате «Павлову с клубникой» на десерт и фирменные конфеты-грильяж.
Гитарный перебор за стеной… Шампанское в бокалах…
– Поздравляю вас от души! – Полковник Гущин поднял свой бокал. – Желаю вам счастья. Берегите друг друга. Помогайте, поддерживайте во всем – муж жену, жена мужа.
– Спасибо, Федор Матвеевич. – Катя выпила шампанское до дна, она испытывала благодарность к Гектору – он делает все правильно в отношении Гущина.
Гектор свой бокал лишь пригубил, не сводил с нее глаз – называется, пьян без вина. Гущин после шампанского налил себе коньяка – под уху и стерлядь, принесенные официантом.
– Заставили вы меня сегодня вздрогнуть, полковник. – Он глянул на Гектора, пробуя наваристую уху. Подохший было червь раздражения в его душе начал вновь оживать, поднимать ядовитую голову.
– Неужели? – Гектор ухаживал за Катей, перекладывая ей икру со своей стерлядки: «больше, больше, двойную порцию, а я без икры обойдусь».
– Зоолога в глотку ткнули вы своими стальными пальцами, Гектор Игоревич, – брякнул Гущин, осушая бокал коньяка. – Пару сантиметров мимо – и кранты Горбаткину.
– Нет. – Гектор смотрел ему в глаза. – Я не промахиваюсь. Если бью в горло – то в горло. Если в ключицу – в ключицу. И я соизмеряю силу удара. Приучен. Тренирован. Горбаткина я лишил возможности сопротивляться на улице. Болевого шока он не испытал, гарантирую. Я его отключил на пару минут.
– И где же таким фокусам вас натренировали? – Гущин плеснул себе еще коньяка.
– В разных местах. В Тибете, в монастыре, например.
– Шао-Линь? – недоверчиво усмехнулся полковник Гущин. От горячей вкусной ухи и коньяка его уже повело.
– Нет. Скромнее место. Незаметнее для мира.
Гектор взял из вазы с фруктами зеленое крепкое яблоко. Положил на скатерть. Резкий жест, и… он проткнул яблоко насквозь указательным пальцем, разломив его пополам.
– Маг-Цзал, Федор Матвеевич, – похвалилась за мужа Катя. – Тибетское искусство боя без оружия одновременно со многими противниками. Геку нет равных, поверьте мне. Я свидетель.
Гектор глянул на нее. Ей показалось – он поцелует ее прямо за столом на глазах у Гущина, но все же он удержался.
– Охотно верю, – парировал Гущин. – Но я должен вам, Гектор Игоревич, напомнить – вы не на тропе войны и не в своем Тибете. Вас окружает мирное население, гражданские лица – пусть даже подозреваемые в убийствах, подобно Горбаткину, однако люди, обладающие всеми законными правами. И полиция не обращается с ними словно с террористами.
– В ночных клубах народ веселый мордой в пол кладут при облавах – не ваши коллеги, нет? Мигрантов в автозаки набивают во время рейдов для проверки? Нет? – Гектор усмехнулся печально.
– В нашем полицейском деле без насилия не обойтись, увы. Но крайности – опасная вещь. Ваша дерзость и навыки могут сослужить вам плохую службу, полковник. Предупреждаю вас. Осторожнее с людьми.
– Моя обожаемая жена, – Гектор глядел на Катю, не на осоловевшего Гущина, – постоянно мне говорит о милосердии. Я ее всегда внимательно слушаю и стараюсь не разочаровать. Не причинять большого вреда тем, кто… под горячую руку нам подворачивается со своими убийствами, враньем и увертками. Фишка в том, Федор Матвеевич, что правду-то нам по этому делу надо по-любому узнавать. Двигаться вперед. К истине.
– Где истина? Сколько нам всего наплели, а воз и ныне – в трясине, – вздохнул полковник Гущин. – Теперь еще принесла нелегкая отрубленную голову переводчика… Светлый мыс какой-то.
– Места наблюдений за птицами экспедиции Велиантова в тридцать первом году были еще дикими и плохо изученными. Сейчас, например, в горах вокруг Каракола, откуда наш Нур Шахрияр, сплошные горнолыжные курорты, магнит для туристов, – ответил Гектор. – Поселок на Иссык-Куле Чолпон, из которого гонец с капсулами явился, – тоже известный отелями и пляжами в Киргизии курорт. А Светлый мыс, – он достал мобильный и перелистал, – ныне Ак-Булун на Иссык-Куле. Сто лет назад там стоял монастырь Туркестанской епархии, его спалили еще в тысяча девятьсот шестнадцатом во время восстания местных жителей. От монастыря остались всего несколько зданий, их переоборудовали в тридцатых под склады для народного хозяйства Туркестана.
– Склады? – насторожился Гущин. – Юрий Велиантов в телеграмме писал Юлии, что отправляется проверить склады. В монастырь, значит, поперся?
– В шестьдесят втором старые склады могли забросить, – задумчиво заметил Гектор. – Но в тридцать первом году на них экспедиция Велиантова, вполне вероятно, хранила багаж и оборудование. Их базовый лагерь располагался первоначально именно на Иссык-Куле, но Велиантов не указывает точно локации нигде в записках. Вдруг они отправляли на склады на время своих походов в горы за Синей птицей научный скарб? Не тащить же все с собой, носильщики разорят… А оставить нельзя – растащат. Профессор вместе с таксидермистом Ланге активно добывал для коллекции птиц и консервировал экспонаты для музея. И бумаги, записки, отчеты свои они могли хранить на складах под замком, под охраной, понимаете? Склады в те времена конвойные с берданками сторожили.
– Ты считаешь, в шестьдесят втором Юрий Велиантов решил сам проверить – не завалялось ли за тридцать лет нечто забытое на старых складах? –
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
