— А так, если вы представите вашу позицию в законном формате совещания, но она не пройдет голосования, то у вас технически не будет оснований для негатива, — мягко улыбнулась айдол, продолжая недосказанную мысль маркетолога. — Во всяком случае, лично я очень хотела бы на это надеяться.
***
Там же, через некоторое время.
Мивако рассеянно кивнула Танабэ и Вадзиме, когда те попрощались, поднялись и ушли.
Она продолжила сидеть, глядя невидящими глазами в стену: случившееся не укладывалось в голове.
Только что абсолютно необъяснимой причудой судьбы её пасынок был избран… нет, не оябуном. Подобное стало бы никому не нужной профанацией.
Он был избран стажирующимся исполнительным старшим менеджером. Сама должность тоже была создана прямо сейчас, квалифицированным большинством присутствовавших.
Юридический казус, совпадение — возникшее волей случая, но использованное блондином на все сто.
Поскольку доли акций Гэнки и Ватару по инерции на ближайшее будущее являлись единым пакетом (слишком мало времени прошло с момента смерти обоих), то, на время действия сегодняшней схемы управления, этот блок был автоматически засчитан в пользу белобрысого проныры. Типа, он тоже акционер — по праву наследования.
Юристы и финансисты, пиар и маркетинг неожиданно проявили редкое единодушие.
Начать с того, что присутствовавшие сотрудники имели право голосовать против точки зрения своих непосредственных начальников — в таком случае искусственный интеллект офиса снижал процент веса мнения подразделения.
Голосовать против о6и-то, может, и могли. Но не стали.
Собственный акционерный пакет Мивако оказался очень неудачно (или удачно — но для кое-кого другого) заблокирован пакетом Рейко. Последняя так и сказала:
— Извини. Ничего не имею против тебя лично, даже при случае помогу. Но здесь наши интересы расходятся.
Не верится! Неужели айдол затеяла это всё, чтобы поддержать нескладного пацана?! И не побоялась ведь вбухать миллионы!
Кога, не прощаясь с пасынком и бывшими коллегами, наконец поднялась и вышла в коридор.
За дверями офиса, не выказывая видимых признаков депрессии, переговаривались Вадзима и Танабэ.
— Прокатили нас троих? — невесело ухмыльнулся женщине последний. — Я, кстати, немало удивлён.
— Чем? — машинально спросила бывшая секретарша, продолжая думать о своём.
— Тем, что вы поддержали нас. Хотя этого и не хватило, чтобы продавить нашу точку зрения.
— Я не вас поддерживала, — неожиданно откровенно ответила она. — Я против белобрысого мудака голосовала. То, что лила воду на вашу мельницу, не цель, а инструмент. Вот же скотина лупоглазая…
— Не стоит так, — неодобрительно вздохнул Вадзима. — Как бы ни было, его права поддержали практически все.
— Он меня из дома вышвыривает, — уронила Кога достаточно прохладно. — Дом, кстати, частично в корпоративной собственности. Да, ненамного, но…
Мужчины деликатно помолчали, опуская взгляд: обсуждать семейные проблемы других людей было неприлично, даже и собственных коллег, местами бывших. Тем более что это были только её проблемы, никому другому не интересные.
— Ладно. Что-то я и правда увлеклась, — сдала назад Кога. — Удачи.
— Спасибо за вашу попытку поддержать нашу позицию, — мгновенно отозвался начальник операционного департамента.
Очень возможно, что в самом ближайшем времени — бывший.
— Присоединяюсь! — вежливо поклонился его заместитель.
***
— Хм. Она не ожидала, — констатирует Рейко, когда двери офиса закрываются за Мивако.
— Кроме нас, никто не ожидал, — думая о чём-то своём, краем рта улыбается Рюсэй. — Но прошло как по маслу. Даже тот этаж не разнесли.
— Где твои люди бодались с командой операционистов? — вскидывается волейболистка.
— Да. Ну-у, бодания там не было. Только поорали друг на друга, потолкались, а в целом — без эксцессов.
— Тс-с! — Вака зачем-то цыкает на нас, а затем выводит в виде голограммы изображение коридора.
Там Вадзима, Танабэ и Мивако, думая каждый о своём, источают взаимные реверансы в адрес друг друга.
— Будешь их убирать с должностей? — спрашивает пиар-менеджер маркетолога.
Рюсэя, с учётом одобрения основных держателей капитала, назначили оябуном.
Я не до конца вник в сложности местной системы, но вариант получился действительно красивый.
Формальное признание меня держателем активов, упавших в общий котёл по причине смерти Томиясу и отца, полностью законно: мало ли какие бывают обстоятельства? Владеть собственностью несовершеннолетним никто не запрещает, это как раз нормально.
Собственность Гэнки, как товарища отца, в свою очередь, находилась у того в доверительном управлении, в том числе из-за смерти Томиясу. Это — тоже норма, особенно если прямые наследники не возражают.
Те не возражали: кандидатура старшего Асады нареканий не вызывала ни в каком приближении
Да и не было, если честно, у покойного первого оябуна лучшего друга и более преданного блюстителя интересов, чем Ватару Асада.
Конечно, сейчас наследники Томиясу сориентируются: моего отца больше нет, я — не он.
Причитающуюся им долю акций тут же отдам, не торгуясь (закон и это предусматривает — как пояснил наш главный юрист). Сразу, как только они об этом попросят.
Но вот на сегодня пока никто из них ни о чём подобном не просил.
Час назад, на момент такого деликатного голосования, доли бати и Гэнки по процедуре были приплюсованы мне, кстати, автоматической системой подсчета голосов и ещё чего-то там, в исполнении искусственного интеллекта этого умного офиса.
Такая вот правовая коллизия.
— Мне хватит недели, чтобы навести порядок в Джи-ти, — задумчиво говорит Рюсэй, словно думает со мной в унисон. — А там можно и наследникам Томиясу всё быстро вернуть. По нашей собственной инициативе, не дожидаясь их заявлений либо иска.
— А я бы прямо сейчас им позвонил, — пожимаю плечами. — Вот именно в эту секунду.
— Почему? — Маркетолог с любопытством поворачивается и смотрит на меня.
— Не с точки зрения бизнес эффективности, — качаю головой. — С точки зрения простой человеческой порядочности.
— Хм. Рискованно, — что-то взвешивает он. — Лучше б потянуть. Пусть хоть пару суток всё устаканится?
— Решать тебе, — пожимаю плечами. — Это ты теперь босс. Просто уведомляю о своей точки зрения.
— А вообще, типа регентства получилось. — Выдаёт вслух Рейко, ни к кому не обращаясь.
Видимо, варила свои мысли в голове.
