Он выпустил Гика, и тот рухнул на пол обмякшим кулём, придавив Бугая и Мико. Снизу послышался стон, раздалось какое-то влажное хлюпанье.
Капитан разлепил губы, собираясь обратиться к Ниру, но тут его что-то с хрустом прошило насквозь. Разряд тока воспламенил одежду, и Федич превратился в огромный факел. Потом он тихонько сполз на пол. Стаял на него, как свеча, прильнув к трём другим таким же. Но этого он, конечно, не понял, ведь сознание ушло от него почти в тот же самый момент, когда Нир сказал своё последнее слово.
Глава 13. Катастрофа
Тьма отступила вновь. Первый вздрогнул, кольнуло болью в груди. Он дёрнулся, тут же рванувшись вверх, не чувствуя своего тела. Ещё толком не разлепив глаза, он приподнялся и сел. Потом веки его разомкнулись. Он увидел перед собой Ханни. Живую. Без шлема. И по-прежнему симпатичную, бледную, без каких-либо ожогов и шрамов.
На этот раз он сам подал голос. Точнее, выжал из себя слабый хрип:
– Ханни… Что… Что произошло?
– Это ты мне скажи! – буркнула она резковато, прожигая его синим пламенем чуть сощуренных глаз.
– Я? Н-ну…
Он озадаченно моргнул, поднял руки, медленно поднёс их к глазам, внимательно рассмотрел, а затем прижал к лицу и потёр его, убеждаясь, что это не сон. С удивлением он отнял ладони и уставился на свои пальцы. Он тоже был без перчаток, без шлема, без брони. Вопросительно он глянул на Ханни, и та поняла его.
– А… Джон с Фидом разобрали доспех. Ты хлопнулся в обморок что ли… Трясся и орал. Жуть! Осмотрели тебя, но всё вроде цело. Что с тобой, блин?!
– Джон… А Фёдор?! – ошарашенно взревел Первый, завертев головой, уже что-то подозревая.
И увидел всю оставшуюся команду.
Группа находилась в какой-то комнате со шкафами, столами… На столах были мониторы, ещё что-то. Кнопочные панельки с цветовой маркировкой, так похожие на клавиатуры. Но это была не радиорубка. Просто один из тех кабинетов, мимо которых отряд проходил по пути к турбинному залу. Были тут и угловатые стулья. К счастью, без биомеханических кукол. На одном из них сидел Фёдор. Ему явно было нехорошо. Рядом суетились Рейко с Айджан, выковыривая что-то из аптечки. А Фёдор всё отнекивался: «Да нормально… Не надо…», хотя это давалось ему через силу. Саня охранял выход. Фид и Джон колупались с доспехом, выискивая неполадки.
– Чёрт!.. – огрызнулся Первый, злясь на себя. – Слушай, Ханни… Не могу объяснить… Просто… Расскажи мне, что было, а? Не знаю я, что со мной…
Она на него уставилась с тревогой и недоверием, терзая его своим взглядом. Первый не понимал, что конкретно сейчас чувствует, но ему так хотелось, чтобы всё подольше оставалось, как есть… А ещё ему почему-то было больно смотреть на Ханни. И лишь для того, чтобы попросту убедиться, что всё это – реальность, что они по-прежнему вместе и так близко друг к другу, Первый поднял руку, коснувшись её щеки, а затем на короткий миг прижался к её лбу своим. Не решился на поцелуй, хоть на них совершенно никто не смотрел.
– Ханни… Что там было, м-м-м? Скажи, пожалуйста…
– Да так… – горько бросила она, обдав его прохладным дыханием. – Мы наткнулись на машинный зал. Ты вышел из-за укрытия и шагнул в проём… Помнишь?
– Д-да… – выжал из себя Первый, сомневаясь, что всё это было наяву.
– Ну вот. А как только ты оказался там, то тебя вдруг… Блин, ну как током шибануло! Трясучка эта, кошмар!.. Мы оттащили тебя за угол коридора. Сняли доспех. А у тебя глаза закатились, чуть ли ни пена изо рта… И бормочешь что-то. Мол, двери, двери… нельзя… Блин! Я вообще бы не поняла! Не признаю я всякую мистику… Но айтишники решили проверить. Подключились к электронным замкам по бокам от портала, и нашли там… Ну, в общем, сказали, механизм там какой-то хитрый. Датчики стоят на движение: чуть что, двери закрываются. Только с отсрочкой. А потом… Чёрт!.. Понимаешь, пока они копались, я послала Саню пройтись немного вперёд. Ну, чтобы узнать, есть там выход вообще или нет. Ну с ним и вызвался идти Фёдор, и… Дошли они до середины примерно. Тут сигналка опять. Пар повалил с боков. Вода полилась… Они рванули назад. Айтишники чудом успели дверь за ними залочить…[47]
– Дозиметр?..
– Блин, да! У Сани выдал под пятьдесят рентген в час! Но это вроде ведь разовая доза… Они там были меньше минуты… И Саня-то ничего, у него броня. А вот Фёдор апнул. Чёрт! Как и напророчил Фид… Блин, но откуда здесь-то?! Значит, всё-таки атомная энергия…
– Да… – полуудивлённо-полуутвердительно сказал Первый. – Слушай, Ханни… А ты не… Фёдор, это плохо, да. Но ты не виновата. Слушай… А тебе ничего не… Ну не знаю… Тебе не кажется, что всё это уже было? Только как-то по-другому. Совсем…
– Дежавю? – удивилась Ханни.
Её брови взмыли вверх. Любопытство согнало красноту с подозрительно припухшего носа и уняло едва заметную дрожь губ.
– Так ты… Вот значит как… Тебе что-то приглючилось, да? Во время этого приступа? Опять голос?
– Нет. Не важно. Я толком не помню. Просто показалось, что это уже было. Но я ведь и раньше отключался? Ведь так?
Она прикусила губу. Первый провёл ладонью по её гладким волосам, собранным в хвостик, который выбился из-под брони. Потом вспомнил про собственный причесон, поправил на затылке резинку и хитро подмигнул Ханни. Не выдержав, она прыснула со смеху.
– Да, Первый, это уже третий раз! Спящая красавица, блин!
– Ага, – лукаво сказал он. – Но меня можно разбудить…
И он всё же прильнул к её пересохшим губам, стараясь не думать о всей неуместности этой грустной романтики. А на заднем плане раздался резкий спастический звук – это вывернуло наизнанку желудок несчастного Фёдора.
***
Был объявлен привал на ночлег. Члены группы поужинали пайками. Даже Фёдор немного поел, и Айджан дала ему запить водой таблетки из аптечки. «Из ячейки на крайний случай, – догадался Первый, – когда уже ничто не поможет, разве что немного улучшит самочувствие лёгкий наркотик».
Дежурили по очереди Саня и Айджан. Ханни собиралась сменить их, и ей удалось поспать примерно часа четыре. Все быстро отрубились. Первый провалился в забытьё, как только его висок прижался к рюкзаку. Ему даже приснился один странный сон.
Он стоит посреди облезлой, пустой, грязной, вонючей квартиры и смотрит на свои руки. Очень тощие, бледные руки. Под синюшной кожей проглядывает чёткий рисунок вен. Всё вокруг какое-то странное,
