Книга А. З. - Такаббир Эль Кебади

Многие представляют киллера сидящим на чердаке со снайперской винтовкой в руках. Большое заблуждение. К каждой жертве нужно подбирать свой подход. Кого-то проще убить обычной спицей в ухо. Главное правило: никакого насилия. Воровство и убийство считаются элитными занятиями. «Благородную» работу нельзя позорить бессмысленным и бесполезным издевательством над жертвой.

Хрипатый стал призраком. Он строго соблюдал ограничения, налагаемые профессией. Эти ограничения вмещаются в два слова: не привыкай. Никогда не живи по распорядку. Ешь и ложись спать, когда получается, но только не по графику. Наплюй на комфорт. Не привязывайся к людям. Никаких друзей и приятелей. Не пей, не кури, не пользуйся одеколоном — они оставляют запахи там, где их не должно быть. Не привыкай ни к чему и ни к кому.

Уйти из бизнеса можно только на пенсию по старости или вперёд ногами. Ещё один способ завершить карьеру — это тюрьма. Если киллер оказался под следствием, значит, он сильно облажался. «Профсоюз», как правило, сливает его и вычёркивает из рабочего списка. А чтобы тебя не прикончили в камере по заказу главы «профсоюза», ты должен либо придумать правдоподобную легенду и признать вину в преступлении, либо молчать.

Хрипатый не облажался. Он попал в тюрьму по другой причине. И молчал он тоже по другой причине, хотя мог придумать историю, в которую поверил бы самый дотошный следователь.

С ней Хрипатый познакомился в третьесортной забегаловке. Пьяная компания пристала к официантке, Хрипатый заступился. Проводил её до дома. Через неделю они случайно встретились на рынке. Разговорились. Ну и пошло-поехало. Правда, в кино они не ходили, в парке не гуляли, в кафе не сидели. Хрипатый «признался», что работает под прикрытием и ему нельзя светиться. Купил ей и себе новые телефоны и сим-карты. Для свиданий снимал разные квартиры. И совершил непозволительную оплошность — влюбился. Одним осенним вечером она сообщила, что ждёт ребёнка. Хрипатый никогда не забудет её взгляд. Она всё понимала и молча с ним прощалась.

Хрипатый решил завязать. Из «профсоюза» всего три выхода: на пенсию, вперёд ногами или в тюрьму. Ввиду возраста первый выход исключался. Тюрьма… Попасться на краже? «Профсоюз» заподозрит неладное. Можно ввязаться в драку, убить кото-то «по неосторожности», отсидеть три или четыре года. «Профсоюз» не поверит. Хрипатый первоклассный профессионал! Да и потом не получится жить открыто с женой и ребёнком. Их порежут на ремни, если бывшие «коллеги» докопаются до правды. Остаётся только умереть. Притом умереть так, чтобы даже по зубам его не опознали.

Подготовка к собственной смерти заняла три месяца. В тайнике лежали новые документы и билеты: на поезд до столицы, на самолёт в Берлин, а оттуда — в Мексику. Там Хрипатый немного освоится и будет ждать её приезда. Уже были продуманы детали взрыва на автозаправочной станции, где он «погибнет». И тут звонок из «профсоюза»: есть работа.

Брат заказал сестру. Её необходимо ликвидировать, пока он находится в командировке. Дополнительное требование: убийство должно выглядеть как кража (на улице) с трагическим исходом. На первый взгляд, ничего сложного. Но дело в том, что жертва почти не ходила по улице. Продукты покупала домработница. Личный автомобиль сестры заказчика стоял на подземной парковке под её же домом. Она ездила в офис, посещала спортзал, бутики и рестораны — но это не улица. Машину оставляла у входа, где всегда на своих местах охрана. Совершить выстрел из снайперской винтовки не составило бы труда. Но подобное преступление не свяжут с кражей.

Хрипатый запросил помощника и велел ему изучить окружение жертвы: есть ли у неё подруги, где живут, чем занимаются. Выяснилось, что в соседнем дворе живёт школьная приятельница, незамужняя, бездетная. Дворы соединяла длинная подворотня. Днём в ней было светло и постоянно сновали люди, после десяти вечера наступал период затишья.

План Хрипатого заключался в следующем: он разбивает лампочку в подворотне и прячется за выступом стены, помощник звонит жертве, представляется соседом школьной подруги и просит срочно прийти, мол, тут скорая, подруга без сознания, её увозят в больницу, надо, чтобы близкий человек забрал ключи от квартиры, поскольку здесь куча дорогих вещей, а престарелых родителей не хотят беспокоить. В таких делах помощник — мастер, эмоциональный, напористый. Он нередко разводил по телефону людей на деньги и тут справится.

Можно было проработать и другой план, но поджимало время. Заказчик скоро вернётся из командировки.

В назначенный день, точнее, поздно вечером, Хрипатый затаился в темноте подворотни. С писком, характерным для домофона, открылась подъездная дверь и со стуком захлопнулась. В наушнике прозвучал голос помощника: «Идёт». Послышался скрип снега под сапогами. В конце подворотни-туннеля появился свет. Жертва освещала дорогу мобильным телефоном. «Это она, — сообщил помощник, ведущий наблюдение из теремка на детской площадке. И добавил: — Во дворе никого».

Когда шаги приблизились, Хрипатый выскочил из укрытия и всадил нож в жертву. Выронив телефон из руки, девушка с коротким всхлипом повалилась на землю. Луч фонарика воткнулся в снег. Теперь предстояло обставить всё как кражу: выдернуть из ушей серьги, снять цепочку с шеи и кольца с пальцев, если она их надела. Надо действовать быстро, на ощупь. Серёг не оказалось, как и колец. Странно. Неужели успела снять перед сном? Убийство человека из-за одного телефона — такой себе мотив. Придётся снять пуховик и забрать вязаную шапку.

В висках застучало: пуховик и вязаная шапка. Хрипатый ни разу не видел жертву в пуховике и вязаной шапке. С нехорошим предчувствием он поднял телефон и направил луч фонарика на девичье лицо… Как ты здесь оказалась?..

Их вычислили, раскрыли и наказали.

Раздался чей-то крик, донёсся вой полицейской сирены.

Хрипатый сидел возле тела любимой женщины, держал её за руку и мысленно давал обет молчания: он не произнесёт ни слова до тех пор, пока не прикончит тех, кто принял участие в этом мерзком и подлом заговоре.

…Ещё утром Хрипатый думал, что оседлал удачу, считал себя фартовым человеком. Спустя всего несколько часов — в его жизни настал момент истины. Он прикончил себя — единственную причину всех бед.

Из груди вырывались хрипы. Какая ирония судьбы. Он не издал ни звука, когда над ним глумились в «пресс-хате», а «лохмачи» почему-то дали ему кличку «Хрипатый». Теперь он хрипит от боли, оправдывая своё прозвище, но этого никто не слышит.

Тело не подчинялось. Похоже, его парализовало. Хрипатый всё чувствовал. Как лопаются вены, словно в них бежит не кровь, а серная кислота. Как обугливаются кости и кипят внутренности. Как плавится мозг.

— 30 ~