SAR, которые обычно способны проникать сквозь густые облака и дым, не могут дать никакой ясности из-за сильного статического заряда облаков пепла. Или, возможно, это может быть связано с глушением противником средств РЭБ. Возможно, и то и другое.
Грей посмотрел вверх. Звезд больше не было видно. Он укрылся под балконом. Пепел падал все гуще, кружась огненными хлопьями.
– Мы продолжим попытки связаться с ними, – пообещал Пейнтер. – Вы же прямо сейчас должны убраться из этого района, прежде чем все полеты будут остановлены.
– Для этого уже, может, слишком поздно.
– Тогда иди на лодку.
Грей прислушался. Издалека, со стороны залива доносились грохот и треск. Пирс узнал надвигающийся рык моря. Точно такой же он слышал вчера. На побережье обрушилось цунами, вероятно, вызванное ближайшим извержением вулкана. Грей вспомнил не только свой собственный опыт, но и отчеты двухвековой давности, когда произошло извержение вулкана Тамбора. Он также знал, кто был здесь. Сэр Стэмфорд Раффлз. История повторялась, только теперь все в сотни раз хуже.
Хотя у него почти не было времени, чтобы еще раз просмотреть извлеченные из музея страницы, он вспомнил слова Раффлза в предисловии к последующему рассказу: «Единственная надежда для мира лежит на следующих страницах».
– Грей? – спросил Пейнтер. – Что ты намерен делать?
– Я остаюсь здесь.
– Почему?
Хороший вопрос. Хотя у Пирса не было времени переваривать страницы рассказа Стэмфорда, смысл он уловил. Его странный ум, как описывала его Сейхан, уже начал биться над головоломкой, в которой все еще недоставало слишком многих частей. Но на этих страницах Стэмфорд намекал на средство спасения, способ умилостивить богов подземного мира.
Грей прислушался: над горизонтом гремело эхо новых взрывов. Пейнтер повторил свой вопрос:
– Зачем тебе там оставаться?
Грей ответил, как мог, зная, что это правда:
– Чтобы найти способ говорить с богами.
19
24 января, 02 часа 28 минут ночи
Две мили под Коралловым морем
Спустя более трех часов после эвакуации станции «Титан-Нижний» Ковальски расхаживал по геологической лаборатории. Не в силах усидеть на месте, он жевал кончик сигары, слишком хорошо осознавая, что над его головой две мили воды. За дверями лаборатории, взвалив на плечи сумки или неся ноутбуки, вверх и вниз по центральному узлу бегала горстка людей. Отовсюду раздавались крики. Тем не менее четверть персонала станции все еще осталась здесь. Эвакуация сильно отставала от графика.
Почему так чертовски долго? Каждые полчаса по всей станции раздавался клаксон, возвещающий о прибытии очередной стаи подводных аппаратов, которая доставит следующую группу исследователей и сотрудников на станцию «Титан-Верхний». Уильям Бёрд по радиосети станции призывал всех сохранять спокойствие, уверяя, что эвакуация – это лишь мера предосторожности.
Это не очень помогло. Особенно после череды подводных толчков.
У Ковальски было искушение уйти с первыми подлодками, но Хару Канеко отказался покинуть свой пост, хотя и отправил остальную часть своей геологической группы собирать вещи. Уильям Бёрд тоже был здесь, вместе с начальником службы безопасности Джаррой. Судя по всему, миллиардер был полон решимости следовать старинному морскому обычаю – капитан до последнего остается на своем корабле.
Толчки не прекращались, что по-прежнему требовало эвакуации. Большинство из них были легкими, другие – сильнее. Один оказался настолько мощным, что вырвал два из шести тросов, крепивших «Титан» якорями к морскому дну. Но даже незначительные толчки мешали подводным аппаратам безопасно пристыковываться к шлюзам станции. Что еще хуже, в сообщениях с поверхности говорилось о тяжелом облаке пепла над всем океаном. Оно возникло из-за извержений вулканов на соседних островах, начавшихся пару часов назад. Обладая высокой проводимостью, пепел наносил ущерб коммуникациям, вызывая возгорание изоляторов и неоднократные сбои в работе генераторов станции «Титан-Верхний». В общем, это была полная задница.
И Бёрд это знал.
– Связь все еще не работает, – сообщил он со своего поста рядом с геологом. – Простите, Хару, я должен был прислушаться к вам раньше и не затягивать с эвакуацией. Все мы уже давно ушли бы отсюда.
Стоя перед своими мониторами, Хару склонился над клавиатурой.
– По крайней мере, здесь, внизу, я все еще получаю данные от гидроакустических буев и сейсмических мониторов.
Ковальски склонился над его плечом.
– Кто-нибудь из них присылает хорошие новости?
Хару вздохнул:
– Буи показывают значительный подъем морского дна вдоль желоба Тонга. Пятьдесят метров, и он еще продолжается. Донные сейсмографы и геофоны продолжают показывать эскалацию толчков. Только теперь они уже не ограничены одним участком впадины Тонга. Новые скопления возникают на протяжении всей двухтысячекилометровой зоны субдукции Тонга-Кермадек.
Ковальски нахмурился.
– А можно то же самое, но по-английски?
– Что худшего мы еще не видели, – сказал Хару. – Даже наполовину.
– Насколько хуже может быть? – спросил Бёрд.
Хару повернулся к ним:
– Вулканическая сила оценивается по шкале вулканической активности, ШВА. Она открытая, то есть не имеет верхнего предела. Нулевой показатель по этой шкале – это медленное вытекание лавы, как, например, в Килауэа на Гавайях. Далее она поднимается по восьми известным на данный момент уровням, от взрывного до мегаколоссального. В современном мире никогда не было восьмерки. Последний раз она была семьдесят тысяч лет назад – извержение вулкана Тоба. Оно было настолько опустошительным, что сократило численность человечества до тридцати тысяч человек.
Ковальски ощутил в животе тошнотворную тяжесть.
– А сейчас?
Хару повернулся к экранам и вывел карту региона, усеянную сотнями треугольников. Ими были помечены вулканы, представлявшие наибольшую опасность.
– Пока что за последние сутки произошло извержение двадцати четырех вулканов. Большинство в диапазоне от тройки до четверки, несколько шестерок, что тем не менее считается колоссальным. – Он постучал по клавиатуре. – Вот что предсказывает разработанная моим сыном программа моделирования; вот как все будет выглядеть через два-три дня, если тектоническая нестабильность будет нарастать и дальше.
Он нажал кнопку. На карте над каждым из вулканических треугольников высветилось число.
Ковальски покосился на все эти четверки и пятерки. Горстка шестерок. Но было также несколько семерок и две восьмерки. Однако и это еще не все.
– Этого не может быть… – простонал Бёрд, словно пытаясь опровергнуть цифры на экране.
– На этой карте три девятки. – Ковальски взглянул на Хару. – И одна десятка.
Геолог кивнул:
– Эта десятка отмечает центр дуги вулканов Зонда. Гора Тамбора. Вулкан, извергавшийся в девятнадцатом веке и убивший сто тысяч человек. Тогда это была всего лишь семерка.
Бёрд резко встал, оттолкнув свой стул.
– Что нам делать?
Ковальски знал ответ. Он вытащил зажигалку и закурил сигару. «Так-то лучше».
Никто даже не посмотрел на него косо. Хару лишь покачал головой.
– Если только этот желоб внезапно и необъяснимым образом снова не успокоится, мы бессильны
