Книга Их долго и счастливо - Кэти Роберт

Нет, она ничего не ела.

Нет, насколько ей известно, на неё не нападали.

Нет, она не осознавала, что ей что-то вводили, за исключением препарата, который с самого начала вырубил её.

В конце концов, всё закончилось гораздо быстрее, чем она ожидала. Он сел напротив неё и серьёзно посмотрел на неё.

— Я не могу найти никаких следов от уколов, кроме того, что на вашей ладони. Однако они потенциально могли спрятать там вторичный, поэтому мы проверим вашу кровь ещё раз. Но все ваши жизненно важные показатели в порядке, и, хотя вы ещё некоторое время будете ощущать действие препарата, в остальном вы, похоже, не пострадали.

Что-то похожее на надежду охватило Мэг.

— Вы имеете в виду, что, возможно, у него не было возможности накачать меня наркотиками.

— Я имею в виду, что я собираюсь провести несколько анализов вашей крови, но большинство известных мне ядов, которые могли быть введены таким образом, что он мог бы справиться без вашего ведома, — это те, которые действовали бы быстро — в течение нескольких минут или часов. На данный момент мы миновали это окно, — доктор поднял руку. — Возможно, там ещё осталось что-то, что нужно найти, но если бы я был человеком, делающим ставки, я бы поставил на то, что вы выскользнули оттуда до того, как у него появился шанс привести всё в действие.

— Когда мы будем знать наверняка?

— Скоро. Так или иначе, мы скоро узнаем, — он медленно поднялся на ноги. — Я собираюсь впустить этих парней сюда, но если они будут слишком вас нервировать, им придётся уйти.

Доктору, возможно, далеко за шестьдесят, и он добрее большинства людей, которых она встречала, но Мэг ни на секунду не сомневалась, что он мог бы вышвырнуть и Тео, и Галена из комнаты, если бы решил, что это в её интересах. Мэг выдавила улыбку.

— Ладно. Мы будем хорошо себя вести.

— Посмотрим, что вы сделаете, — а затем он ушёл, быстро сменившись Тео и Галеном. Из-за того, что их энергия занимала слишком много места, комната внезапно показалась в три раза меньше. Это должно было вызвать приступ клаустрофобии, но Мэг хотелось укутаться в ощущение их присутствия, как в самое тёплое одеяло. Здесь, в этой крошечной комнате, впервые за, казалось, несколько дней подряд, она почувствовала себя по-настоящему в безопасности.

По какому-то негласному соглашению они заняли места по обе стороны от неё, и каждый переплёл свои пальцы с её. Мэг сделала первый полный вдох, как ей показалось, за многие годы.

— Доктор Оукс думает, что со мной всё может быть в порядке.

— Он сказал нам, — Тео водил пальцем по её костяшкам снова, и снова, и снова. — Как ты себя чувствуешь?

Ничего меньшего, чем правда, было бы недостаточно.

— Я в шоке. Каждый раз, когда закрываю глаза, я вижу выражение его лица, или чувствую руки охранника на себе, или… — Мэг вздрогнула. — Если бы Гален не появился, когда он это сделал…

— Тогда ты бы сбросила его задницу со скалы, — грубый голос Галена успокоил что-то внутри неё, как будто он твёрдо верил в свои слова. Как будто он не видел, насколько беспомощной она была, насколько сильно поддавалась панике.

— Я хочу уроки самообороны. Знаю, мы говорили об этом раньше, но я хочу их сейчас. И мне нужно освежить свои навыки стрельбы.

Благодаря своему воспитанию она более чем сносно обращалась с винтовкой, а для стрельбы из дробовика почти не требовалось навыков, но пистолеты — это совсем другое. Она знала достаточно, чтобы случайно не застрелить кого-нибудь — или себя — но это была сумма её опыта.

Гален глубоко и медленно выдохнул, как будто это помогло бы ему сдержать свой первый ответ. Наконец, он спросил:

— Это поможет тебе лучше контролировать ситуацию?

— Да.

Иррационально, но Мэг ещё не была готова отбросить свой страх. Она даже не знала, сможет ли это сделать.

— Ладно. Тогда мы начнём в понедельник.

Тео продолжал эти постоянные поглаживания, его прикосновения были якорем, которому она позволила закрепиться в себе. Он говорил мягко и отчётливо.

— Ты в безопасности, Мэг. Ты здесь, и ты в безопасности, и мы никогда не позволим ничему подобному повториться.

Возможно, это было не то обещание, которое он мог дать, но она всё равно позволила ему это сделать. Мэг расслабилась в них, позволяя их большим телам поддерживать её, позволяя их силе поддерживать её, пока она больше не почувствовала, что вот-вот развалится по швам.

— Пока Дориан жив, он не остановится. Он слишком полон решимости причинить боль Галену — причинить боль вам обоим.

— Позволь нам беспокоиться о Дориане, принцесса. Он больше не приблизится к тебе.

Он не имел права так говорить, и она не имела права в это верить, но, когда Тео заговорил, правда, казалось, лилась из его уст. Это было какое-то странное сочетание уверенности и чистой привилегированности, но, глядя в его голубые-голубые глаза, Мэг действительно поверила ему.

— Я люблю тебя. Вас обоих.

— Мы тоже тебя любим.

Внезапно она не смогла произнести слова достаточно быстро.

— Я хочу этого. Я знаю, что говорила это раньше, но я хочу этого, точка. Я всё ещё хочу получить диплом, но я хочу тебя, и тебя, и я хочу детей, и всю эту чушь с дворянами и Таланией. Я хочу нас.

— Как ты относишься к осенней свадьбе?

Мэг моргнула.

— Что?

Тео изучил её левую руку и погладил безымянный палец.

— Сделаем это официально, но так, чтобы это не имело никакого отношения к Талании, — он пошевелился, соскользнул с кровати и опустился перед ними на одно колено. — Выходи за меня замуж, Мэг, — он поднёс её левую руку к своим губам, а затем завладел левой рукой Галена и сделал то же самое, нежно поцеловав его безымянный палец. — Женись на мне, Гален.

Список причин, по которым это было невозможно, был длиной почти с её руку. Мэг просто было наплевать. Она хотела этого. Она хотела этого навсегда, и она хотела этого навсегда.

— Да, — она повернулась и посмотрела на Галена. — Женись на нас, Гален.

Его тёмные глаза перескакивали с одного на другого, неприкрытые и наполненные страстью, которую он редко позволял себе контролировать.

— Вы серьёзно.

Тео твёрдо выдержал его взгляд.

— Я никогда не был более серьёзным.

Гален посмотрел на Мэг.

— Если ты сделаешь это, то ничего не вернёшь назад и не изменишь своего решения. Это мы — мы трое — навсегда.

Она дала ему