вещах он никогда не ошибался, Тайвиши были не так далеко от разорения. Но одновременно они были ещё и в шаге от величия и поистине сказочных богатств. Ведь прямо сейчас в столицу возвращались войска с огромной добычей и десятками тысяч рабов, а покорённая ими страна, в которую Тайвиши собирались глубоко запустить свои коготки, обещала стать новым и весьма щедрым источником их богатства.
Но младший брат Шето, хоть и был эпархом Кадифа и ближайшим соратником Первого старейшины, играл не столь значительную роль в предстоящих событиях, а посему Джаромо поспешил увести тему разговора в иную сторону.
– Как скажешь, Киран. Однако кое-что я просто обязан у тебя уточнить: в процессе подготовки нужного мнения коллегиалов, не произошло ли пересечения с нашим другим проектом?
– С реконструкцией Аравеннской гавани? О нет, об этом они ещё ничего не знают. Я планировал представить им этот план на заседании сразу после завершения торжеств. Когда Коллегия окажется в нужном расположении духа. И раз уж мы заговорили на эту тему, то я бы хотел тебе кое-что показать.
Киран Тайвиш встал и, похрамывая, дошел до дальней стороны малой залы, где стояли запертые полки со свитками. Открыв одну из них ключом, он немного покопался в аккуратно разложенных листах папируса и пергамента, а потом, вытащив один крупный свиток, вернулся обратно.
– Вот, взгляни. Это поистине достойный внимания архитектурный проект. На мой взгляд, особенно удачно здесь получились пирсы и маяк. Но и расположение улиц, складов, контор и таможней тоже весьма и весьма удачное.
– Ты хранишь его прямо тут, среди других бумаг?
– Кроме меня туда все равно никто никогда не заглядывает. В этих шкафах лежат прошения к эпарху, которые я не успел или сделал вид, что не успел рассмотреть.
– Я вот всегда просматриваю все письма, приходящие на мое имя,– соврал сановник.
– Знаю, но я не ты. У меня просто нет такого нечеловеческого терпения.
Джаромо с мягкой улыбкой раскрыл предложенный свиток. План был начертан весьма грубо, но закрыв на мгновение глаза, Великий логофет тут же оживил его. Да Аравеннам предстояло преобразиться до неузнаваемости. Им предстояло исцелиться, покончив с печальной репутацией городской язвы и став настоящим украшением Кадифа.
Внутри его головы, на месте гнилых изб начали вырастать аккуратные здания из выбеленного кирпича и камня, а запутанный лабиринт тупиков и закоулков, где дикари разбивали огороды, превращался в ровную сетку улиц с пышными садами, рынками и водоемами. Колодцы превращались в облицованные мозаикой фонтаны, под присмотром статуй героев и богов. А морские ворота, обновлённые и достроенные, далеко врезались в линию моря, надежно оберегая покой Великого города.
И над всем этим новым великолепием должен был царствовать маяк – по замыслу архитектора он глубоко врезался в море, возвышаясь между бастионами морских ворот, и разделяя причалы на две ровные части. А на самой его вершине возносились к небу статуи двенадцати богов, державших на поднятых руках чашу с горящим пламенем. Учитывая высоту маяка почти в сорок саженей, это должно было стать истинным чудом всего Внутриморья.
– Крайне амбициозно. Даже на листе пергамента я уже чувствую веяние великолепия. И все же я бы внес кое-какие мелкие штрихи в планировку улиц. К примеру, в восточной части рынки расположены слишком близко друг к другу и слишком далеко от моря, а в западной явно не хватает складов, хотя причал широк и просторен. Но если не придираться к мелочам, то все составлено действительно очень и очень талантливо. Могу ли я узнать, какой именно мастер приложил свою руку к этому чертежу?
– Конечно можешь. Это Энгригорн из Керы.
– Сам великий Энгригорн Изгнанник. Я думал, что после мятежа «Пасынков Рувелии», который оставил столь мало от его родного города, он навсегда покинул наше государство, перебравшись к каришмянам.
– Так и было. Но я смог уговорить его вернутся.
– Весьма достойное и похвальное приобретение. А высока ли была цена перемен взглядов у этого талантливого мятежника?
– Кера.
– Милейший Киран, уверь меня, что ты не пообещал ему руководство городом.
–Конечно же, нет. У меня больное колено, а не голова. Я пообещал ему руководство восстановлением города. Мы давно хотели вернуть Кере былой вид. Такой, каким он был до всех этих печальных событий и восстаний. Вот так пусть его знаменитый уроженец и исправляет ошибки своих земляков. Как только закончит с гаванью.
– Изящное решение, любезный Киран. Я право восхищён. Признаюсь лишь, что немного удивлен выбором арлинга. Тем более беглым. Всегда думал, что ты отдашь предпочтение почтенному и лояльному нам архитектору тайларской крови.
– Поначалу я хотел сделать именно так. Я боялся, что этрик не сможет уловить тот особый дух и стиль, которыми славится наш город. Я боялся, что чужая рука и гавань превратит в чужую. Но Энгригорн развеял мои страхи. Во дворце лежат его эскизы домов и служебных помещений, я обязательно покажу их тебе на днях, и ты сам увидишь, что все они выполнены в лучшей тайларской традиции, но с неуловимым шармом самобытности и нотками арлингского влияния, которые, как ни странно, только пошли им на пользу.
– Твоим словам я привык верить как своим собственным. Если ты говоришь, что эскизы хороши, то я готов согласиться, даже не смотря на них. Хотя и безусловно не откажу себе в удовольствии рассмотреть их вместе с тобой. Тем более маяк, даже на этом сухом наброске плана, получился просто великолепным. А как он будет смотреться на фоне Лазурного дворца, особенно в часы шторма и непогоды… Моё сердце кричит, что этот образ точно станет излюбленным для художников и ценителей искусства всего государства.
– Я очень на это надеюсь. Аравенская гавань из той гнилой дыры, коей она сейчас является, ещё может превратиться в действительно достойную часть города. Часть, которой мы навсегда впишем свое имя в историю Кадифа. Знаешь, Джаромо, я даже склонен видеть тут определенный символизм – перестроив ее, мы ещё раз докажем, что Тайвиши способны на то, что даже Ардишам оказалось не по силам. Но…
Эпарх города замялся и напряженно нахмурил брови.
– Но? Какое же «но», терзает твою душу, мой милейший друг?
– Местные жители. Меня они несколько беспокоят. В Аравенны набился самый причудливый сброд со всего внутреннего моря – айберины, фальты, клаврины. Даже саргшемарцы вроде как встречаются. Там живут отбросы и отщепенцы, от которых избавились их собственные города и народы. В нашей новой прекрасной гавани им просто не должно найтись места. Иначе все наши труды пойдут прахом и эти дикари извратят и испоганят нашу работу.
