навесом, меня бы размазало о собственный щит. Надо чаще проводить подобные встречи.
— Андрей Михайлович, вы хотите моей смерти? У меня нет покрова.
— С такой фантазией и ударной мощью, он вам не нужен.
— Андре, вы хотите сказать, что он сильнее вас?
— Смертоносней. Если бы у него имелась скорость Светозара Муромского, я бы не рискнул с ним состязаться.
— Хвалите меня, это так приятно.
— Господин Уваров, вы самовлюблённый болван! — топнула ножкой царевна. — Вы знали, что сбежите, поэтому дали обещание выполнить любое моё желание. Это бесчестно!
К Потёмкину подошёл техник и тихо сказал:
— Ваше сиятельство, вы просили зафиксировать мощность. Приборы выдали результат двадцать семь тысяч единиц. И это ненаправленный удар, а остаточная волна. Судя по показаниям, господин Уваров находится между шестьдесят первым и шестьдесят вторым уровнем.
— В двадцать лет такая мощь? Поразительно. Данные засекретить.
— Прошу прощения, Андрей Михайлович, хотел уточнить по уровням и рангам. У вас какая-то странная система подсчётов при аттестации. Вот, например, в академии мне удалось выдать девять с половиной тысяч, и ректор сказал, что это пик «богатыря». Если бы показания дошли до десятки, перешёл бы на седьмой ранг. Но по цифрам не совсем получается, ведь каждая тысяча единиц, это уровень…
— На самом деле в уровне не тысяча единиц, а приблизительно девятьсот, — пояснил техник. — Нами учитывается множество факторов, но дворянам нужны цифры, поэтому придумали чёткую границу. Пока никто не задумывался над тем, что пятьдесят девятый уровень начинается не ровно с девяти тысяч, а когда мы видим на приборах данные — девять сто.
— Получается, что мои двадцать семь — почти шестьдесят второй уровень?
— Будь у вас двадцать восемь тысяч, тогда да.
— А потом тридцать семь, сорок шесть и пятьдесят пять. Андрей Михайлович, а у вас сколько?
— Почти шестьдесят, — ответил Потёмкин. — Я на середине шестьдесят пятого уровня.
— Весомо. Будем надеяться, что мне удастся достичь ваших высот.
— Вполне возможно. Тренируйтесь, и у вас всё получится, — обнадёжил Потёмкин. — Много лет назад меня тоже называли «карманным линкором». Но стихия земли предполагает хорошую защиту, поэтому меня определили в няньки к одной непоседливой особе.
— Андре, с чего это я непоседливая? — возмутилась царевна.
— Снежана Рюриковна, пора взрослеть. Скоро вас выдадут замуж.
— Не хочу! Я буду воительницей, как мама!
— А разве царица… — начал задавать вопрос, но Потёмкин меня прервал:
— Даже не спрашивайте. Это дела царского рода.
— Всё! Молчу! Ухожу!
Подошёл к Светозару и Константину. Они разглядывали выжженное пятно земли, куда угодила струя пламени. Внук ректора почесал затылок и сказал:
— Покров такую температуру не выдержит. Здесь нужен стихийный доспех. Тимофей, сколько градусов в пламени?
— Конкретно это чуть больше тысячи, но можно довести до полутора.
— А такое, чтобы расплавить сталь?
— Я что похож на доменную печь?
Нашу беседу прервала царевна, которая решительно заявила:
— Раз мне запретили сражаться с господином Уваровым, я хочу провести спарринг со Светозаром.
— Ваше высочество, мужчины не воюют с женщинами, — ответил внук ректора. — Это противоречит заповедям Перуна.
— Я не женщина, а дева-воительница! — воскликнула Снежана. — К тому же спарринг это не бой, а простая тренировка. Обещаю сильно не бить.
Они начали спорить, а мне осталось любоваться экспрессией и напором молодой и энергичной блондинки. Что странно, цвет волос у них совершенно одинаковый, и черты лица похожи. Это стало заметно из-за того, что девушка не нанесла косметику и не подвела глаза. Если бы не разный рост, их можно выставлять на конкурс двойников. Я раньше не замечал, что Светозар красивый парень. Неудивительно, что Маргарита на него смотрела, словно кошка на сметану. А вообще странно, почему царевна и внук ректора выглядят почти одинаково? И эти молнии в глазах Снежаны. Она же утверждала, что у неё стихия воздух. Складывалось впечатление, что они брат и сестра.
Размышления прервал Константин. Он толкнул меня в бок и шепнул:
— По-моему Светозар не знает, что ругается с кузиной.
— Да? Они родня?
— Царица Милослава приходится дочерью ректору академии. Получается, что Светозар двоюродный брат Снежаны.
— Так вот в чём дело! То-то я никак не мог понять, почему они похожи.
— Родная кровь, не водица, — усмехнулся Константин. — Царевна быстрая, как ветер, но Светозар победит…
— Если конечно, кто-нибудь позволит им сражаться.
Как ни странно, но Потёмкин разрешил спарринг, и Снежана проиграла, но главное то, что во время боя ей удалось выдать разряд молнии, отчего она оторопела и отступила назад. Андрей Михайлович напомнил, что не стоит распространяться о возможностях царевны, на что мы с Аксаковым синхронно кивнули и уверили, что никому ничего не расскажем. Снежана подошла к нам и, глядя на Константина, заявила:
— Господин Аксаков, вы волокита! Вы разбили много сердец!
— Надеюсь, ваше не пострадало? — уточнил Константин.
— Вот ещё! Но мои фрейлины от вас без ума, поэтому вам запрещается приближаться к дворцу, — сообщила царевна и повернулась ко мне. — А вас, господин Уваров, я не прощаю за обман. Андре сказал, что ни один «витязь» не выживет после вашего удара, поэтому не смейте вызывать на дуэль дворян из моей свиты. А по поводу обещания мы похлопочем, чтобы вам выдали грамоту.
— Благодарю, ваше высочество.
— Не стоит, ведь по указу царя все «старцы» обретают титул графа.
Произнеся эту фразу, царевна хитро улыбнулась. Получалось, она тоже меня слегка обманула, предлагая то, что и так принадлежит мне по праву.
Вскоре техники собрали оборудование и уехали, а мы втроём пошли пешком в сторону поместья. Светозар задумчиво жевал травинку и в конечном итоге проворчал:
— Странная у нас царевна. Чем-то напоминает отца. Он так же ругается.
— Наверное, потому, что он приходится ей дядей, — с усмешкой сказал Аксаков и добавил: — А вы, мой строгий наставник, стало быть, кузен Снежаны Рюриковны. У царя есть наследник от первой жены — Юрий Рюрикович. Замечательный человек. Строгий, серьёзный, целеустремлённый. В общем, будущий царь. А вот дитя второго брака считается любимицей и ей всё дозволено, включая обучение воинским техникам. Поговаривают, осенью она пойдёт учиться в академию.
— Какое счастье, что Лучезар Мстиславович не позволит мне посещать его вотчину, а вот Светозару не позавидуешь.
— Константин, вы серьёзно сказали обо мне и царевне? — поинтересовался Светозар и Аксаков кивнул. — Почему отец или дед ничего мне не говорили?
— Могу предположить, что они планировали познакомить вас в академии.
— Что ж получается, я сражаюсь за человека, оскорбившего мою сестру?
— Нет, ты защищаешь ученика, это разные вещи. Как тебе известно, царь не имеет претензий к Константину Аксакову. Его вызвали на дуэль до тех пор, пока тайная канцелярия не разобралась
