дверь. Один из них визжит, его страдание отражается от стен морга.
Я оборачиваюсь, чтобы увидеть, что лифт прибыл.
— Давай! Поехали! Забираясь внутрь, я наблюдаю, как Валдис медленно возвращается ко мне.
Вторая собака визжит.
Как только он забирается в лифт рядом со мной, Валдис свистит собакам, пока я нажимаю кнопку.
Вместо животных к нам приближается мутация, как раз в тот момент, когда лифт начинает свой спуск, и она взмахивает когтем, который полосует Валдиса по руке. Верхняя часть лифта опускается до уровня пола, отделяя коготь от его тела, и последовавший за этим душераздирающий визг прокатывается по моему позвоночнику. Глухой удар обрушивается на потолок лифта. Когти царапают сталь. Его верх прогибается, вероятно, от веса, и лифт подпрыгивает, как будто мутация пытается найти путь внутрь.
Когда лифт останавливается на втором этаже, Кадмус бросается к нам, собака с лаем и рычанием следует за ним по пятам. Лифт снова подпрыгивает, его вес опускает кабину чуть ниже уровня пола, прежде чем мы успеваем выбраться.
Кадмус стаскивает мутанта с крыши, и Валдис протискивает свое массивное тело в щель между полом и верхом машины. Выбравшись, он протягивает руку, чтобы помочь мне выбраться, и все, о чем я могу думать, это о том, что кабель лопается и разрывает мое тело пополам.
В тот момент, когда я выхожу из машины, он бросается в драку, сдерживая мутацию, пока Кадмус не отрывает ее голову от тела. Собака отрывает руку, дергающаяся конечность свисает из окровавленной собачьей пасти.
Выдыхая, Кадмус качает головой.
— Я не помню, чтобы эти ублюдки были такими резвыми.
— У них заканчивается еда. Они впадают в отчаяние. Ты выбрал дерьмовое время для этого спасения, — говорит Валдис с веселым видом, в котором, я знаю, есть и доля серьезности.
При звуке шумного столкновения все снова обращают свое внимание на кухонный лифт позади меня.
Еще одна мутация упала на крышу лифта и цепляется когтями за воздух, пытаясь перевернуться на живот. Когда холодная хватка моей руки дергает меня вперед, придавая ей немного силы, крик вырывается из моей груди. Он притягивает меня ближе, и, повинуясь инстинкту, я протягиваю руку, чтобы нажать кнопку возврата на верхние этажи над нами, но ожог проходит вверх по моей руке, где его коготь царапает мою кожу.
— Ах, черт!
Валдис прыгает между мной и чудовищем, разрывая его хватку на моей руке, и лифт начинает подниматься, как раз в тот момент, когда существу удается встать на ноги, но оно исчезает в шахте, скрытое из виду.
Рука прижимается к моей ране, я вздрагиваю, и Валдис берет мою руку в свои ладони, осматривая царапину.
— Я в порядке. Это просто поцарапало меня.
— Похоже, нужно наложить швы.
— Ну, прямо сейчас мы этим не занимаемся.
Он отрывает кусок своей рубашки, забрызганный кровью, и туго оборачивает его вокруг моей руки.
— Я помню, что однажды уже должен был это делать.
— И я помню поцелуй, который последовал. Улыбаясь, я жду, когда он закончит завязывать узел, и он берет меня пальцем за подбородок.
Прижавшись губами к моим, он крадет возможность поцеловать меня снова, и если бы не зрители, я бы продлила этот поцелуй так долго, как только смогла, не переводя дыхания.
— Я рад видеть, что ты не стал лучше в некоторых вещах, — говорит Кадмус сзади.
— Все еще дерьмово целуешься с женщиной.
Валдис с усилием выдыхает через нос, и когда он отстраняется, его челюсти напряжены.
— Я вижу, ты все еще придурок. Уголки его губ приподнимаются в улыбке, когда он поворачивается, чтобы помочь своему другу подняться на ноги, где тот и сидит, привалившись к стене.
— Ты тренировался с этим, верно? Кадмус указывает на Аттикуса и подмигивает.
— Держу пари, он выглядел симпатично все эти месяцы.
Аттикус бросает на него взгляд, который говорит, что если бы он не был ранен, Кадмус, вероятно, получил бы квадратный фут в задницу.
— Эй, ты там? Голос Кенни официально стал моим наименее любимым звуком, предзнаменованием плохих новостей, и мрачный тон его голоса действует мне на нервы.
— Да, — отвечает Кадмус.
— Что теперь?
— Я не могу открыть вход. Нет способа переопределеть систему. Она застряла из-за ошибки, и, вероятно, на исправление уйдут часы.
— Ты, блядь, издеваешься надо мной прямо сейчас? Убирая рацию от лица, Кадмус выглядит так, словно собирается швырнуть эту чертову штуковину, когда потирает рукой череп.
— Итак, какой у нас план, чувак?
Наступает пауза, за которой из динамика доносится пыхтение Кенни, усиливающее мое и без того закипающее беспокойство.
— Мы должны вернуться тем же путем, каким пришли. Через туннели.
Моя грудь сжимается, и я делаю шаг к нему, качая головой.
— Эти мутации в туннелях. Ты с ума сошел?
— Если у вас нет идеи получше, это единственный способ выбраться отсюда. Даже в разгар катастрофы горечь давит на тон Кенни.
— Однако мы понятия не имеем, сколько их там, внизу. Единственная мысль, проносящаяся в моей голове, — это та, которая пришла мне в голову, когда я болталась в хватке Кадмуса в вентиляционной шахте, когда он оттаскивал меня от их цепких когтей, — что я была благодарна, что мне больше не придется видеть эти проклятые туннели.
— По крайней мере, здесь мы можем видеть их на камеру! Там, внизу, мы могли бы оказаться в ловушке против сотен. И они более жестокие, чем те, что здесь.
— Мы прошли через это однажды. Мы можем сделать это снова. Кадмус протягивает руку, словно желая утешить меня, но переводит взгляд на Валдиса и опускает руку. Не сводя с меня глаз, он вместо этого подносит рацию к лицу.
— Рис и остальные. Где они?
— Сейчас в туннелях, — отвечает Кенни.
— Я сказал им сидеть тихо. Что мы в пути.
Губы сжаты в жесткую линию, Кадмус потирает рукой подбородок, тревога прокрадывается в выражение его лица.
— Ты видишь туннели?
— Нет. Все, что у меня есть, это их связь по рации.
Морщась, как будто новость только что пронзила его слух, Кадмус опускает рацию, его плечи поникли.
— Хорошо. Итак, мы встретимся в комнате с образцами, откуда пришли?
— Да, но будь осторожен. Те безликие твари, которых мы заперли? Похоже, они вырвались наружу. Еще одно из ужасных предчувствий Кенни.
— Чертовски блестяще. Кадмус пристегивает рацию к поясу и дергает головой.
— Давайте убираться отсюда, пока этот ублюдок не сказал нам, что что-то еще не так.
ГЛАВА 28
РЕН
— Я собираюсь приготовить нам что-нибудь на обед. Грегор встает со стула рядом со мной и, схватив кувшин, наливает остатки воды в мой стакан.
— Я не голодна, спасибо.
— Ты совсем ничего не ела. Что означает, что и твой растущий ребенок тоже. Сделай это ради ребенка.
Вздыхая, я киваю и делаю глоток воды.
— Прекрасно.
Когда
