на открытую огневую позицию, — отрапортовал он. — Сегодня будем штурмовать Гдыню.
— Вы что, ранены? — Я указал на повязку на шее.
— Так точно, товарищ полковник, — ответил Сарайкин. — Последние дни бои ведем почти без перерыва. До Берлина заживет!
Захотелось пообстоятельней поговорить с капитаном.
— Ну как, жарко было вчера, когда штурмовали Цыссау?
— Сопротивлялись немцы крепко, — ответил он. — Особенно, когда мы вышли на центральную площадь. Батарея была на прямой наводке, и так получилось, что остались мы без пехотного прикрытия. Вот где досталось! Танковую атаку отражали огнем гаубиц, пехоту отбивали пулеметами да автоматами. Так до самого вечера, пока не подошло подкрепление.
— Спасибо за службу, командир батареи, до встречи, — попрощался я.
Мой новый наблюдательный пункт оказался неподалеку от 3-й батареи, которая заняла позиции на опушке леса для стрельбы прямой наводкой. В тот день мне довелось воочию увидеть работу капитана Сарайкина и его артиллеристов.
Гдыня перед нами как на ладони. Хорошо видны дома, где притаились враги, городское кладбище — там тоже засели гитлеровцы. Начальник связи бригады майор Банит доложил о готовности связи для управления огнем.
Вскоре за нашими спинами раздались раскатистые орудийные залпы. Над головами пронеслись реактивные снаряды. Началась артиллерийская подготовка. Город окутался тучами пыли и дыма. После обработки артиллерийским огнем окраин Гдыни штурмовые отряды и группы пошли в атаку. Город — рукой подать, а немецкие автоматчики еще ближе: на кладбище, за каждым кустом, за каждым памятником.
Роте, которую поддерживала батарея Сарайкина, было приказано выбить гитлеровцев с кладбища. Огонь батареи должен был обеспечить захват этого района.
Нелегко было вести и корректировать огонь в этих условиях. Ошибешься на несколько десятков метров — и в своих угодишь. Но высокое мастерство помогло командиру батареи и его подчиненным с честью справиться с поставленной задачей. Они «успокоили» гитлеровцев, да так, что им не пришлось передислоцироваться с кладбища.
Начались тяжелые уличные бои. Штурмовые группы, в состав которых были включены орудия батареи капитана Сарайкина, освобождали квартал за кварталом. Здесь капитан Сарайкин был ранен вторично, но не покинул батарею, остался в строю и продолжал выполнять поставленную перед ним задачу.
Высокое мужество в боях за Гдыню проявил командир отделения связи 1220-го полка сержант Павел Котенко. Двенадцать раз выходил он на линию устранять повреждения, а когда гитлеровские автоматчики заметили его, принял неравный бой. Пять раз вступал сержант в единоборство с гитлеровцами и выходил победителем. Но в шестой неравной схватке он пал смертью храбрых.
Хочется рассказать мне и о наших девушках-связистках.
...Лиза Чашникова дежурила в штабе полка у телефона. Было тихо. Но затишье в боевой обстановке бывает коварным. Лиза находилась на фронте не первый год и хорошо знала это. Она напряженно вслушивалась в каждый шорох в трубке.
— «Волга», к бою! — услышала она повелительный голос командира полка с наблюдательного пункта.
«Началось...» — подумала Лиза и сразу передала команду.
Начальник штаба полка майор И. Б. Поставский и вычислители стояли у планшета, ожидая отсчетов с пунктов сопряженного наблюдения полка. Они с беспокойством поглядывали на связистку. Справится ли? Сейчас точность огня всего полка во многом зависит от нее. Стоит не так принять отсчет, спутать цифру — и дивизионы ударят мимо цели.
А тут как раз усилился обстрел. Несколько вражеских снарядов разорвались вблизи командного пункта полка. Лиза собрала всю свою волю, напрягла слух до предела и сумела принять команды, а потом точно передать их на огневые позиции батареям.
Наши залпы потрясли воздух, слышимость стала еще хуже, но Чашникова опять точно приняла и передала новую команду. В этот момент вражеский тяжелый снаряд попал в командный пункт полка и сорвал накат блиндажа. Лизу засыпало землей. Связь прекратилась. Тут же на помощь пришла Наташа Нечупоренко. Эта скромная и обаятельная девушка быстро втянулась во фронтовую жизнь, освоила специальность телефонистки и чувствовала себя на передовой очень уверенно. Она откопала Лизу и, восстановив связь, под непрерывным обстрелом продолжала принимать и передавать команды.
Артиллеристы 1229-го полка отбили несколько контратак немцев, сожгли четыре танка и уничтожили сотни гитлеровцев. В этом была немалая заслуга и Лизы с Наташей.
Не раз девушкам приходилось выходить на линию исправлять связь.
...Вражеские снаряды часто и кучно рвались в районе нашего наблюдательного пункта, совсем близко от того места, где сидела телефонистка Лида Спиридонова. Сильный взрыв оглушил Лиду, отбросил ее. Связь прервалась. Требовался огонь 1229-го полка. Ведь наша пехота с трудом отбивала контратаки врага. Лида взяла аппарат, катушку с проводом и выбежала из окопа. Она нашла порыв и устранила его.
— Ну вот, все готово, — доложила Спиридонова начальнику связи полка.
Лиде Спиридоновой было всего семнадцать лет, когда она добровольно ушла на фронт. Вместе с бригадой Лида прошла путь от берегов Невы до Одера.
В нашей части были девушки телефонистки, телеграфистки, санинструкторы, машинистки. И в душе каждой из них жила готовность к подвигу, вплоть до самопожертвования.
Кто из ветеранов бригады не помнит Валю Тетерюк, Лиду Спиридонову, Лиду Ларионову, Наташу Нечупоренко, Лизу Чашникову, Лизу Фалееву, Любу Белоусову, Лизу Чанову, Галю Шокот!
Вместе с мужчинами девушки мужественно переносили все тяготы войны. Они смотрели в лицо опасности, видели кровь и разрушения, гибель друзей. Долгое время девушки были лишены элементарных удобств: спали в землянках, а то и прямо в окопах, подложив под голову противогаз и укрывшись шинелью. Но, несмотря ни на что, они оставались терпеливыми, скромными, веселыми. Их стойкость и отвага воодушевляли бойцов, помогали им в борьбе с врагом.
С большой радостью и гордостью слушали мы 29 марта приказ Верховного Главнокомандующего, в котором он поздравлял войска 2-го Белорусского фронта со взятием Гдыни и Данцига и присвоением частям нашей дивизии наименований «Гдынские», «Померанские», «Данцигские».
Однако враг продолжал упорно сопротивляться. Гитлеровское командование отвело остатки своих войск на север, и в шести — восьми километрах от Гдыни они заняли небольшой плацдарм. Наше командование решило, что эту группировку надо разбить в самый кратчайший срок.
30 марта 40-й гвардейский стрелковый корпус в тесном взаимодействии с 18-й артиллерийской дивизией перешел в наступление и в течение двух дней справился с этой задачей. 31 марта восточнопомеранская группировка немцев была разгромлена и вся Восточная Померания занята нашими войсками. Завершив Восточно-Померанскую операцию, армии 1-го и 2-го Белорусских фронтов получили новые задачи.
1 апреля в штаб дивизии поступил устный боевой приказ командира 3-го Ленинградского артиллерийского корпуса прорыва генерала В. М.
