них рукопашном бою. Если потом подбросят танки, не будет людей, которые смогли бы их обслужить. Если не будет в ближайшее время смены, наши потрепанные, измотанные дивизии не смогут драться летом… Горько видеть, что уже нет коллектива, проникнутого духом борьбы и волей к сопротивлению…
5 января 1942 г.
Месяц снегов начинается с незначительных морозов… Первые большие успехи храбрых японцев – это также и наши успехи, именно наше вступление в войну сделало, наконец, возможным положить предел поставкам военного снаряжения из Америки.
Япония со своим флотом оттягивает с Атлантики английские и американские морские силы. Американская помощь Англии вступает в полосу кризиса.
6 января 1942 г.
Я побывал сегодня на перевязочном пункте одного батальона. То, что я видел, поистине потрясающе, у многих тело сплошь покрыто нарывами, то результат укуса вшей и расчеса грязными пальцами. Нательное белье грязно до ужаса, его уже нельзя больше употреблять… Люди не имели возможности сменить белье вот уже несколько месяцев…
Нет никакой возможности выстирать его…
8 января 1942 г.
Воскресенье. ‐9 градусов.
…На передовой ничего нового… Относительно общего положения мы знаем очень мало. Ржев и Калуга превратились в места ожесточенных сражений. По‐видимому, большевикам удалось развить успех местных прорывов. Красные целиком стараются использовать зиму…
Бросая вперед отряды лыжников, они пытаются прорваться в слабо защищенные пункты и создать замешательство в тылу наших войск… На участке 2‐го батальона единичные снайперы русских продвинулись вперед и стараются истощить наши силы…
Нас, офицеров‐фронтовиков, выводят из себя нравы в тыловых казармах. Мы здесь стоим на постах, они там цепляются за свои части.
14 января 1942 г.
Мы все еще не знаем, что будет с нами дальше… Спокойное время в Ватулино как будто бы тоже кончилось. Только что первые снаряды тяжелой артиллерии легли у восточного края села… Почти все поездки мы совершали на санях…
15 января 1942 г.
…Тяжелое положение у Ржева и Вереи, вызванное глубоким вклиниваньем противника, недавно устранено… Я еду в открытой коляске мотоцикла впереди наших колонн, основная масса которых около полуночи двигается в путь. Мы пользуемся дорогой, по которой отступала одна из соседних дивизий… в санях доезжаем до Аксакова. В Бели мы приехали в 22:30 после больее чем шестичасового путешествия. Там все помещения переполнены.
16 января 1942 г.
Изменение приказа – мы должны переехать в Ильинское, жалкую деревушку, состоящую из 7 домов и одной каменной советской казармы… Твердая скамья послужила мне местом отдыха на несколько часов.
17 января 1942 г.
«Пожар!» Этот крик выводит нас рано утром из тяжелого сна. Через щели в потолке проникает едкий дым. От раскаленной печки затлели сухие балки… Вечером догорают окна казармы. Потолки провалились…
18 января 1942 г.
Быстро доехали на автомобили до Головино, где должны подготовить помещение. Невеселые мысли были, когда переезжал передовую, видел танковые рвы, далеко тянущиеся проволочные заграждения. Зачем все это? Жаль оставлять местность этому грязному, оборванному народу.
20 января 1942 г.
Температура упала до ‐40 градусов. Невозможно передать, как коченеет от холода лицо, мороз проникает даже сквозь пальто и варежки. Наше тыловое охранение вернулось назад… Большинство полков нашей дивизии отступает. Снова несколько обмороженных.
21 января 1942 г.
Я снова еду впереди всех в Бараново. Этот способ подготовки квартир мне нравится. По крайней мере, получаешь самостоятельность на весь день… У штабной роты была возможность прихватить с собой несколько штук коров. Мне хотелось бы сохранить за собой этот груз.
28 января 1942 г.
В течение ночи 10‐я рота отбила несколько сильных контратак противника… Перед блиндажами вырисовываются в снегу темные тела. Это убитые… На поле боя остались убитые. В полдень их уже не было видно, все замел ветер, уничтожил следы ночного боя.
29 января 1942 г.
Метет по‐прежнему. Все дороги и пути заметены. Там, где намело сугробы, нет прохода – вязнут люди, лошади вязнут по брюхо.
30 января 1942 г.
Мы занимаем новую позицию. Должны быть выстроены новые блиндажи, установлена связь… ночью смелые саперы выстроили проволочные заграждения.
30 января выступал фюрер. Его слова разбудили в нас уверенность в будущем лете…
31 января 1942 г.
Хотя положение в общем может быть исправлено, особых розовых перспектив у нас нет. После вдохновляющей речи фюрера мы получили охлаждающий душ… Автомагистраль и железная дорога перерезаны этими отрядами противника…
У полка нет теперь никаких резервов для необходимого контрудара. Из‐за нарушения движения на автостраде и железной дороге подвоз прекратился на несколько дней, у нас мало боеприпасов для артиллерии и мы вынуждены экономить.
1 февраля 1942 г.
Уже несколько дней бушует метель… Дорогу можно узнать лишь по вешкам. Люди и лошади по горло. Находящаяся в пути одна из наших рот расстояние от Черных Грязей до Воробьево прошла больше чем за 12 часов и пришла в Гжатск только на следующий день вечером в 20 часов, уставшая и измотанная до крайности.
Несчастные свиньи!
4 февраля 1942 г.
Снова чудесный солнечный день… В здешних местах мы нашли для наших лошадей жалкие остатки сухого фуража. Но и этот ничтожный запас уже весь. На подвоз с родины рассчитывать не приходится. Порция овса страшно мала… Мы уже раскрываем сараи и хлевы и кормим лошадей соломой с крыш. Много лошадей падает…
С 4 января прекращена доставка посылок…
5 февраля 1942 г.
…Сколько еще нужды, страданий и лишений придется нам вынести! С каким ожесточением дрались мы в эту непривычную для нас суровую зиму… Очень тяжело работать с моим командиром. С одной стороны, я не имею права ничего предпринять без согласования с ним, с другой – он требует от меня самостоятельности. До крайности раздражительный, он по самым ничтожным мелочам выходит из себя…
9 февраля 1942 г.
На нашем фронте ничего значительного не произошло… Много забот доставляет нам вот уже несколько дней наша соседняя дивизия справа. Солдаты не отразили атаки и не удержали позиции. Русские прорвались глубоко в тыл, совсем близко от нас, и непрерывно подтягивают силы. Теперь и мы попадем в беду…
