выплескивая остатки кипятка на пол, вынес свой вердикт.
— Ну а что, нормальный вариант. Отобьёмся как-нить...
— Как думаешь, когда нападут? — по деловому подобрался Гагарин.
— Да кто ж их знает?.. Может завтра, а может и через три дня.
— Или через неделю. — добавил бригадир.
— Вряд ли — покачал я головой. — Неделю ждать не станут, какой им смысл? Степь подсыхает, день-два, и можно будет без проблем передвигаться.
При желании реально проехать и по раскисшей степи, но это долго, постоянно низинки объезжать, машины из грязи вытаскивать. Муторно, да и по времени не факт что выиграешь. А так за пара дней, поддует, подсушит, и вперёд.
— Мне, главное, дельтаплан доделать, и я в строю считай, помогу. — Гагарин отвлёкся от бумажек, и взяв в руки подостывший уже чай, подул на него.
— Три раза ха. — усмехнулся бригадир. — и как ты на этом воевать будешь?
Гагарин снисходительно посмотрел на него, хотел ответить, но потом лишь махнул рукой, — мол бесполезно объяснять, и махом опрокинув кружку, тоже выплеснул остатки, и вновь вернулся к своим чертежам.
Не разделяя иронии бригадира, я прекрасно понимал что эта хрупкая птичка не годится для войны, в прямом смысле этого слова, но допускал, что кроме прямых столкновений, существовали ещё другие плоскости в которых дельтаплан был бы весьма полезен.
Слишком медленный и беззащитный по сравнению с тем же кукурузником, он мог достаточно высоко подниматься — почти до пяти тысяч метров, а за счёт негромкого двигателя и размеров, подолгу оставаться незаметным на такой высоте.
Идеальный корректировщик, или разведчик. А если решить проблему с точностью и грузоподъемностью, то ещё и бомбардировщик.
Ну а что, поднялся под облака, и торчи там, на землю поглядывай. Потеплее только одеться, и порядок.
Конечно, пока это всё было лишь на бумаге, глядя на только что собранную конструкцию, сложно представить что получится в итоге, но я нисколько не сомневался что всё будет нормально, в конце концов это дельтаплан, а не полноценный самолёт.
— Слушай, Вась... — бригадир поднялся со стула, отошёл к двери, и закурил.
— Слушаю. — когда он замолчал и отвернулся, я напомнил о себе.
— Тут мужики про пуговку интересную говорили давеча... Выяснилось что-то?
— Выяснилось. Не та это пуговица, у Алексеича похожие на куртке, но не совсем такие, и все на месте. Хочешь, сам сходи посмотри.
— Ну слава тебе хосподи... А то не знаю что думать. Они мне все уши прожужжали, — «мол делать надо что-то, народ поднимать...» Хотели уже к участковому идти, по старой памяти, мент всё ж, хоть и бывший... — не скрывая облегчения, скороговоркой протараторил бригадир, и затянулся так сильно, что тут же закашлялся.
Бывшего участкового, — который поначалу работал по профилю, но потом, после известных событий, перешёл в охотничью артель, местные хоть и не любили, — и это ещё мягко говоря, но уважали. Выполняя свои обязанности, он много кому успел насолить, но как специалист, по-прежнему пользовался авторитетом.
Нелюбовь к сотрудникам милиции у сельчан, да и, наверное, вообще у всех «наших людей» в целом, была в крови. Мент, мусор, краснопузый, красноперый, легавый, — как только не называли представителей органов правопорядка. Но когда случалась беда, тут же забывали о своей нелюбви и бежали к ним за помощью. Не скажу что я сам был в восторге от нашей, российской милиции, люди там всякие служат, но откровенных упырей — как частенько описывали милиционеров, не встречал.
С нашим участковым же особый случай. Сам местный, он вырос в этой станице, и, естественно, его здесь все знали. Поэтому, когда его поставили на деревню "шерифом", народ решил что вот она, свобода. Своя, практически родная, власть — что может быть лучше?
Вот только Сергей оказался человеком особенным. Чётко разделяя работу и личное, надевая мундир, он переставал быть всем знакомым Серёгой, становясь беспристрастным служителем Фемиды в капитанских погонах. Карал пятнадцитисуточников, штрафовал дачников, забирал в отделение драчунов, ловил несунов, не жалея даже вчерашних своих одноклассников. А особенно нетерпим был к самогонщикам, пресекая незаконный бизнес на корню.
Поначалу его терпели, надеясь на то что перегорит, поостынет. Но время шло, а Сергей и не думал останавливаться, всё больше входя в раж.
Поэтому, не дождавшись когда он образумится, обиженные сельчане решили проучить ретивого капитана, и подкараулив как-то вечерком, попытались устроить «тёмную».
Вот только он оказался при оружии, и вместо того чтобы быть битым, сам основательно попортил «учителям» шкуры и физиономии.
По идее, после такого, вражда должна была вспыхнуть с новой силой, но произошло ещё что-то, что-то негласное, после чего участкового окончательно зауважали даже местные «преступники».
Деталей я не знаю, слышал только что была ещё одна перестрелка, вроде даже кого-то убили, но в общем, после этого случая, в селе надолго установилось негласное перемирие. — Жители не особо наглели, а участковый не особо напирал.
— Надеюсь, не растрындели, по секрету всему свету? — спросил я, заметив проблеск какого-то сожаления в глазах бригадира.
— Надеюсь. — тем же тоном повторил он за мной, и под моим вопросительным взглядом добавил, — я точно никому, а вот за мужиков не скажу...
— Понятно всё с вами. То-то я гляжу, они на меня волком смотрят.
— Ну так... — хмыкнул он, — Но ты не переживай, Василий, проведу беседу, разъясню позицию партии.
— Да толку-то уже... — отмахнулся я. Вы лучше Гагарину помогите побыстрее работу закончить, чем скорее он свой тарантас в воздух поднимет, тем лучше.
Понятно, что как бы «конструктор» не стучал себя в грудь, и как бы я не торопил, реальных результатов может и не быть. Мало ли, запара какая случится. Тем более что кроме самого Гагарина, летать на этих машинах никто не умел, но, по его словам, управление там несложное, и даже самого «приземлённого» человека основным вещам он сможет обучить буквально за пол дня.
— Поможем конечно, дело-то не хитрое, главное чтобы в чертежах ошибки не было, а то хуже нет, чем свои же косяки переделывать. — заверил меня бригадир, и подкрутив ус, важно удалился.
Я тоже задерживаться не стал. С ходом работы ознакомился, неприятные моменты обговорил, теперь надо подумать куда спрятать кукурузник, причём желательно так, чтобы, в случае чего, он под рукой был.
Пять
