Я встретился с ним в лондонском частном клубе, чтобы обсудить его впечатления. Окружающая обстановка разительно отличалась от той, в которой мы находились с ним в Намибии. Саймон – спортивный агент, человек приятный, обаятельный и разговорчивый, причем слушать его сплошное удовольствие, особенно когда он откровенно и скромно рассказывает про свое увлечение бегом.
Саймон не всегда был заядлым бегуном. Он с детства играл в регби, до 18 лет представляя Англию на международных соревнованиях. Это требовало отличной физической подготовки, в которой бег всегда был важной (хотя и не основной) составляющей успеха.
Саймон привык добиваться высоких результатов – получив знания по биологии в университете, он открыл собственное спортивное агентство, представляющее футболистов Премьер-лиги и талантливых спортсменов. Все это в значительной степени объясняет его доскональный подход к соревнованиям.
«Бросив университет, я начал участвовать в приключенческих гонках, – рассказал он. – По несколько дней пешком, на велосипеде, на каноэ. Соревновался в спортивном ориентировании. Я просто влюбился в это.
Затем я со своими лучшими друзьями – один из которых раньше представлял Великобританию в беге с препятствиями, другой – бывший горнолыжник, участвовавший в мировых чемпионатах, – стал присматриваться к Сахарскому марафону 2007 года. К счастью, нам всем в итоге удалось в нем поучаствовать, хотя каждый из нас был совсем из другой оперы».
Тогда-то Саймон и начал демонстрировать склонность к тщательной подготовке.
«Я подошел к Сахарскому марафону точно так же, как подхожу ко всему в своей жизни, – рассказал он. – Будучи человеком дотошным и целеустремленным, для достижения желаемого результата я хотел тщательно продумать и распланировать каждый свой шаг. Я не собирался полагаться на удачу».
Он обдумал все до малейших деталей – не только то, в каких носках и кроссовках он будет бегать или чем именно питаться, но и то, как будет чувствовать себя в пустыне в 40-градусную жару, где все будет беспощадно нагреваться, какой будет в таких условиях на вкус еда. Он выходил на пробежку с подогретыми в микроволновке энергетическими напитками, имитируя нагретую солнцем жидкость.
«Сахарский марафон обещал быть по-настоящему жестким», – сказал Саймон.
«Я записался на всевозможные курсы и семинары, чтобы максимально углубить свои знания. Я собирал информацию и тренировался в поте лица, постепенно наращивал дистанцию и совершенствовал свой бег. Я похудел и стал бегать немного быстрее, однако все равно оставался копушей. В конце концов, я был бывшим регбистом и весил девяносто килограммов. Однако я имел огромный запас терпения. У меня был очень высокий болевой порог, и я мог спокойно заниматься изнуряющими тренировками целыми днями».
Переживая по поводу своих беговых способностей, Саймон позаботился о том, чтобы быть психически готовым к любому сюрпризу, какой бы ни преподнесла ему гонка.
«Я пришел на старт с чувством, что сделал все возможное для своей подготовки. Львиная доля этого процесса у меня происходит в голове. Я мысленно все себе представляю. Каждый раз во время пробежки я думал: „Каково будет там?”, „Как себя будут чувствовать мои ноги?”, „Что будет с желудком?” Я настраивался, мысленно готовя себя к тому, что меня ждет».
Когда я был на гонках в Амазонии, многие участники расклеивались на моих глазах, оказавшись в совершенно непривычных для себя условиях. Им приходилось осознанно взаимодействовать с окружающей средой, и неестественность движений сильно их тормозила.
«Я полагаю, что чем лучше представляешь себе воображаемую картинку, тем проще будет перейти от фантазии к реальности – как физически, так и эмоционально, – добавил Саймон. – Прибыв на место, нужно заранее готовить себя к ноющим ступням и еде вперемешку с песком. Готовить к странным запахам, дискомфорту и недосыпу. Если этого не сделать, то все это может попросту свести с ума, мешая выложиться на полную».
Между тем Сахарский марафон оказался далеко не таким суровым, каким он его себе представлял. Тем не менее Саймон осознал, что, помимо моральной подготовки, ему следует поработать и над своими движениями.
«Каждый день в Марокко я сдерживал себя на 10–15 процентов, ожидая, что вот-вот начнется самая жесть. По правде говоря, придя к финишу, я был немного разочарован. Я бы мог выложиться и побольше и показать лучший результат. Как бы то ни было, я очень многое узнал о своем теле, питании, ногах, обуви и жаре. А еще я понимал, что у меня серьезные проблемы с биомеханикой. Я никак не мог поймать волну, я не чувствовал никакой легкости в своих движениях. Тогда я впервые осознал, что нужно что-то менять».
Когда Саймон пришел ко мне, он уже выработал у себя ряд полезных привычек, однако допустил классическую ошибку, уделяя внимание лишь отдельным элементам бега, вместо того чтобы анализировать движение тела как единого целого. Ему недоставало ключевых ингредиентов.
«Я изучал биологию человека, так что понимал: мне придется измениться, если я хочу продолжать этим заниматься. Мне нужно похудеть, поменять свой рацион, а также научиться правильно бегать. Это не так-то просто. Благодаря отточенной технике люди достигают большой скорости. Я стал изучать этот вопрос и выяснил, что в идеале следует бегать в темпе 180 шагов в минуту, однако мой топот по-прежнему было слышно за милю!
Я принял участие в Yukon Arctic Ultra[36], затем в Jungle Ultra в Перу, в Atacama Crossing[37] в Чили, побывал в пустыне Гоби. С каждым разом я набирался ума. С умом обгонял. С умом подбирал снаряжение. Разобрался во всем, начиная от того, как обматывать ноги лентой, и заканчивая подходящими продуктами питания. Голова шла кругом. Я понимал, что если ошибусь, то сам буду в этом виноват. Тем не менее я все еще чувствовал себя неуклюжим. У меня ныли бедра. Я понимал: что-то не так».
На первом занятии мы с Саймоном поработали над парой нюансов, после чего он тренировался сам. Когда я увидел его в следующий раз, разница была невероятной. Впрочем, чтобы к этому прийти, он проделал немалую работу.
«Я был открыт любым предложениям, однако не был уверен, что полностью в это верил. Я был настроен немного скептически. После нашего занятия я стал работать над четырьмя пунктами: голова вверх, грудь вперед, руки двигают тело, темп. Я назвал это „ГГ-РТ”. Я снова и снова повторял про себя эти слова: голова, грудь, руки, темп, – чтобы убедиться, все ли я делаю правильно.
У меня были смарт-часы, которые собирали динамические данные и считывали пульс. Я знал, что длина моего шага была меньше метра. Я знал амплитуду своих вертикальных колебаний и собирался увеличить шаг сантиметров на 20–30. Это казалось мне нелогичным. Я вышел на темп в 180 шагов в минуту в полной уверенности, что теперь не смогу его поддерживать.
