Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
быстро пошло наперекосяк. Больше всего это было похоже на падение со скалы. В мой больной мозг снова стал закрадываться страх прихода других, более сильных наркотиков. А вскоре снова произошло то, что казалось невозможным: я начал пить и употреблять.
Слава богу, я никогда не был склонен к суициду, никогда не хотел умирать. На самом деле в глубине души у меня всегда теплилось какое-то подобие надежды. Но если считать смерть следствием того, что я принял нужное мне сейчас количество наркотиков, то получалось, что смерть — это то, что я должен был допустить. Вот как перекосило мои мысли — я смог удерживать в уме одновременно две вещи: я не хочу умирать, но если мне придется это сделать для того, чтобы загрузиться достаточным количеством наркотиков, то что же… Я отчетливо помню, как держал в руке таблетки и думал: «Это может меня убить», но все равно их принимал.
Очень тонкая и очень страшная грань. В пьянстве и наркозависимости я достиг такой точки, что стал пить и употреблять наркотики для того, чтобы забыть о том, сколько я пил и употреблял наркотики. И для того, чтобы вызвать такую амнезию, мне теперь требовались почти смертельные дозы.
А еще я был настолько одинок, что это причиняло мне боль; я чувствовал, что одиночество пропитало меня до костей. Внешне я выглядел самым удачливым парнем на свете, поэтому было всего несколько человек, которым я мог пожаловаться на жизнь без риска услышать что-то вроде «Да кто бы говорил…». И даже тогда ничто не могло заполнить дыру внутри меня. В какой-то момент я купил себе еще одну новую машину, но радостное волнение от этого события прошло примерно через пять дней. Я также регулярно переезжал с места на место. Приятные ощущения от нового дома с еще более шикарным видом из окна тянулись чуть дольше, чем от Porsche или Bentley. Но ненамного дольше… Кроме того, я настолько замкнулся в себе, что для меня стали почти невозможны нормальные отношения с женщиной, когда ты не только получаешь, но и отдаешь. Мне казалось, что в этом смысле лучше всего иметь «секс по дружбе», — только бы никому из партнеров не закралась в голову мысль, что мне этого безнадежно мало.
Я потерялся. Мне некуда было обратиться. Везде, где я пытался спрятаться, я уже бывал. Говорят, что алкоголики ненавидят две вещи: существующее положение вещей и перемены в существующем положении вещей. Я знал, что что-то должно измениться. Я не был склонен к суициду, но я умирал. И я был слишком напуган для того, чтобы что-то с этим сделать.
Мне нужен был золотисто-желтый свет. И я был бесконечно благодарен за то, что произошло в тот день в моем доме, потому что это дало мне новую жизнь. Мне в очередной раз подарили трезвость. Оставался только один вопрос: «А что мне делать с этим даром?» Раньше никакие меры долго не работали. Мне нужно было найти ко всему другой подход, иначе я — покойник. А я не хотел умирать, во всяком случае, до того, как научусь жить и любить. До того, как мир станет для меня более осмысленным.
Если бы моя привычка меня убила, то она убила бы не того человека. Я еще не стал в полной мере самим собой; я был только частью себя (и не лучшей частью). Мой путь к новой жизни должен был начаться с поиска работы — мне это показалось самым простым шагом. Единственная моя надежда была на то, что я сумею напрячь все свои силы. Я сумел провести немного времени в трезвом состоянии и, казалось, снова встал на ноги. У меня появилось несколько подруг из категории «секс по дружбе», но одна из них начала постепенно превращаться в нечто большее. Может быть, намного большее. Я умел заниматься сексом по дружбе — но это? В этом я разбирался не очень. Постепенно мне стало хотеться, чтобы она не уходила сразу после секса: «Почему бы тебе не остаться? Можно фильм посмотреть…»
Что я делаю? Я же нарушаю все правила!
* * *
Когда мы впервые встретились, ей было двадцать три, а мне тридцать шесть. На самом деле я знал, что ей двадцать три года, потому что сорвал вечеринку по случаю ее двадцать третьего дня рождения. Последовавший за тем наш первый, так сказать, сеанс поцелуев проходил на заднем сиденье совершенной убитой «Тойоты» (подумать только, я потратил столько денег на модные авто, а оказался на заднем сиденье обшарпанной машины Corolla). Когда мы закончили, я сказал: «Ухожу из машины в основном потому, что мне тридцать шесть».
Так начались два года, которые вместили в себя, вероятно, рекордное количество половых актов без каких-либо обязательств. Мы оба скрупулезно следовали правилам свободных отношений. Мы находились на одной волне. Мы никогда не ходили вместе ужинать, никогда не говорили о семьях друг друга. Мы никогда не обсуждали то, что происходило в жизни партнера в отношении других людей. Вместо этого мы обменивались сообщениями и звонками примерно такого содержания: «Как насчет четверга, в семь вечера?»
Сначала она была очень колючей. Помню, как-то в самом начале отношений я сказал ей, что буду в костюме и что, по-моему, мне он идет.
— Я ненавижу костюмы, — сказала она в ответ.
В конце концов я избавил ее от безапелляционности, но на это ушли годы.
* * *
В одном справочнике для актеров написано, что нужно постоянно пробовать делать что-то новое и пересиливать себя. (На самом деле я, скорее всего, прочитал об этом в книге, которую подарил мне отец, — той самой, на обложке которой он написал «Еще одно поколение спускается в ад».) Если вы преуспели в комедии, то нужно сделать поворот направо и стать драматическим актером. Вот такой у меня был план. С одной стороны, я не мог уйти на пенсию; с другой — как взрослый человек я не мог тратить столько времени на видеоигры. Как сказала мне однажды моя партнерша по сексу без обязательств, «ты живешь жизнью пьяницы и наркомана, только не пьешь и не колешься». (Она еще была и очень умной — разве я об этом не говорил?)
Я оказался на распутье. Что вы делаете, если вы актер, вы богаты и знамениты, но вам неинтересно быть богатым и знаменитым?
Ну, остается либо уйти на пенсию (а вы для этого слишком молоды), либо поменять амплуа.
Я сообщил своему
Ознакомительная версия. Доступно 17 страниц из 84
