высоко вздымается. Только-только из постели красавчика. Почему-то при этой мысли глаза наливаются кровью.
— Джай, — она силится улыбнуться. — Ты не спишь?
— Не сплю, — вырывается хрип. Это же очевидно, разве нет?
— Что случилось? Шрамы болят? Лей заходила к тебе?
Заходила, только прогнал ее в шею: прикосновения женских пальцев к разгоряченной коже доводили меня до безумия.
— Джай? — смотрит с опаской. — С тобой все хорошо?
Все ли со мной хорошо? Ярость закипает внутри, напряженные мышцы на спине отзываются болью.
— О да, госпожа, хорошо. Лучше не бывает. Да и что может быть лучше, чем целый день сидеть запертым в клетке?
— Джай, но… — она сглатывает. Смотрю на беззащитное горло, и мне хочется ее задушить. — Я не могу тебя отпустить. Я ведь давала тебе свободу, а ты…
— Свободу? — рычу я, наступая на нее и чувствуя, как в голове что-то надувается и лопается. Лучше бы она этого не говорила. Лучше бы молчала. — Свободу, моя госпожа? Что для вас свобода? Красивое слово?
Она отступает, с недоверием глядя на меня. Но расстояние между нами не увеличивается: с каждым ее шагом я тоже делаю шаг.
— Почему ты так ненавидишь меня? — спрашивает жалобно. — Разве я относилась к тебе плохо? Разве я причиняла тебе боль? Разве я жестока, как твои прежние хозяева?
— Вы хуже, — сам не осознаю, что несу, в меня будто вселился демон, извращает мысли, искажает слова. Вся моя ненависть, копившаяся долго и глубоко, сосредоточена сейчас на ней одной. — Вы даете иллюзию. То, чего нет. Ваша свобода — это жестокий обман.
Она замирает, смотрит на меня с жалостью. С гребаной, мать ее, жалостью!!!
— Джай, — кладет ладонь мне на грудь. Пытается остановить во мне дикого зверя? Прикосновение раздражает: она будто касается пальцами оголенных нервов. — Чего ты хочешь?
Чего я хочу? Чего я хочу?! Ненавижу самого себя, потому что не в силах ответить на простой вопрос. Замираю, пытаясь собрать мысли в голове, а ее рука начинает нежно скользить по коже, ощупывая шрамы, поглаживая напряженные мышцы. Память бередит полузабытые ощущения: нежные прикосновения сменяются изощренной пыткой. Наслаждение нельзя получить просто так, только вместе с унижением и болью. В глазах темнеет. Злоба и ненависть вскипают с новой силой, пальцы сжимаются и разжимаются, из груди рвутся судорожные вздохи.
— Чего я хочу, госпожа? — накрываю узкую ладонь и с силой прижимаю к себе. Госпожа тихо вскрикивает. — Хочу стереть себе память. А чего хотите вы? — сжимаю запястье, надавливаю, веду ее ладонью по своей груди ниже, к животу, еще ниже. — Зачем меня дразните? Хотите личного раба для утех? Тогда не того выбрали. Я — сломанная игрушка.
Наконец-то ей по-настоящему страшно. Прижимаю ее ладонь к паху, она не может не чувствовать твердость члена сквозь слои набедренной повязки. Пытается вырваться — на миг отпускаю. Отшатывается, натыкается на угол кровати, неловко взмахивает руками и падает на колени.
— Уверены, моя госпожа, что этого хотите? — наступаю снова, сгребаю светлые волосы на затылке, приподнимаю испуганное лицо. — Не думаю, что вам понравится.
Внутри свирепствует ураган: ломаются кости, лопаются жилы, закипает кровь, рвутся натянутые нервы. Могу свернуть хрупкую шею одним движением. Контур приоткрытых губ сводит с ума, рождает дерзкие видения. Дергаю волосы, запрокидывая голову девчонки еще сильнее, прижимаюсь тесно к ее шее, к щеке, к уху. Если откроет рот шире…
— Прости меня, — шепчет она, зажмуриваясь. Но не отстраняется. Не умоляет отпустить, пекло ее дери! — Я только хотела… хотела…
Всхлипывает, по-детски жалобно. Что со мной? Ведь это не она. Не та, которой хочется свернуть шею. Не та, которая издевалась, причиняла боль, обожала смотреть на мои страдания. Отпускаю, слышу, как со свистом врывается в легкие воздух. Что я делаю?
— Простите, госпожа, — заставляю себя дышать глубже, опускаюсь на колени, упираюсь ладонями и лбом в пол. Прикосновение к деревянным доскам немного остужает, пытаюсь вернуть себе разум. Безумно хочется пить, но просить о милости я недостоин. — Я не знаю, что со мной. Позовите Хорхе. Пусть накажет меня. Пусть выдерет на конюшне. Пусть закует в подземелье. Мне здесь не место, госпожа.
— Джай, — ее всхлипы становятся чаще, — я знаю, что тебя обижали. Тебе причиняли боль. Но не знаю, как мне исправить это.
Гортань слипается. Во рту сухо, как в пустыне. К исполосованной спине прикасаются женские пальцы. Вздрагиваю. Кожа горит, ногти скребут по полу. Когда эта пытка прекратится?
— Госпожа, можно… — приподнимаю голову и замираю. Не решаюсь продолжить, жду гнева в ее глазах. Но гнева нет, только гребаная жалость. Я унизил ее, едва не убил, а она жалеет меня. Жалеет!
— Что?
— Воды, — облизываю сухие губы. — Можно в купальню? Мне… нужно…
— Разумеется, — она поднимается, хватается за мое предплечье, тянет наверх. — Разумеется, Джай. У меня есть лимонная вода, если хочешь…
— Нет. — Мне надо лишь одно: поскорее уйти отсюда. Подальше от нее. — Я лучше… в купальню.
Прохладные каменные стены отрезвляют разум. Убираю заслон над ванной, долго и жадно пью. Наполняю деревянный ковш, опрокидываю на себя. И еще раз, и еще. Струйки воды приятно стекают вниз, холодят разгоряченную кожу.
Что со мной? Я схожу с ума?
Мокну под водой бесконечно долго. Смыть бы себе память. Что я делал? Зачем? Как мне теперь смотреть ей в глаза?
Когда я выхожу, госпожа уже спит, свернувшись калачиком на кровати. Тихо прохожу мимо, закрываю за собой дверь. Долго стою у окна, ощущая прикосновение легкого ветерка к мокрой коже. Вдыхаю пряный запах ночных цветов. В голове немного проясняется, по телу разливается долгожданная усталость. Надо попытаться уснуть.
====== Глава 14. Прощание с иллюзиями ======
Ты очаровал меня,
Облаченный в тени и тайну,
Красоту падшего ангела.
Я опасливо решилась,
Боясь, что ты обо мне подумаешь,
Но вскоре я запуталась.
Ты берешь меня за руку
Я спрашиваю, кто я.
Научи меня бороться,
И я покажу тебе, как побеждать.
Ты мой смертный порок,
И я твой судьбоносный грех.
Дай мне почувствовать остроту
Боль
Огонь
Под моей кожей.
Beth Crowley, Warrior
Наверное, так чувствует себя птица, пойманная в силки. Хочется взмахнуть крыльями, взмыть в небесную высь, улететь далеко-далеко, домой, на север… Туда, где родное гнездо, где летом свежестью пахнут травы, а зимой поля укрывает снег, где можно затопить камин и просидеть весь день у огня, накрывшись пледом и читая добрые сказки. Сказки, в которых смелые принцы побеждают страшных драконов, красивые принцессы идут с героями под венец, а затем долго и счастливо правят в роскошных замках, окруженные улыбающимися наследниками.
Но взмахнуть крыльями не получается: они
