Иберийские и итальянские города, как древние, так и относительно новые, например Венеция, существовали на протяжении всей истории раннесредневековой Западной Европы. Ближе к рубежу первого тысячелетия самым активным и плотно заселенным регионом стало Восточное Средиземноморье и другие территории, расположенные на побережье, где климат более умеренный. Расширение исламского мира также стимулировало движение на восток. Существующие мусульманские города активно развивались, шло массовое строительство новых (например, Багдада при Аббасидах в VIII веке). Но и далеко на севере викинги строили портовые города, хотя и небольшие по средиземноморским меркам.
Для того чтобы поддерживать рост крупнейших городских поселений Европы за пределами Византии, нужны были определенные политические и экономические условия. Развитие животноводства, новые методы ведения сельского хозяйства и относительно благоприятный климат способствовали избытку продовольствия и существенному приросту населения — это привело к бурному развитию местных экономик. Власти в некоторых частях средневековой Европы сочли полезным взять их под контроль: эти густонаселенные и диверсифицированные поселения приносили выгоду. Начиная с XI и XII веков город вновь стал одной из основных особенностей западноевропейского ландшафта, центром религиозной жизни и образования (благодаря университетам и соборам), а также политической столицей. А города — это прежде всего горожане, их культура и правительство. Так выглядит средневековая демократия.
Гражданство в этих городах являлось формальным понятием, как исключительная категория, предоставлявшая определенные права и привилегии, но неофициально оно порой распространялось на любого жителя конкретного населенного пункта. Граждане участвовали в разнообразных формах жизни сообщества. Житель средневекового города мог быть гражданином города, прихожанином конкретного прихода, членом добровольного благотворительного и/или профессионального объединения, мог проживать в определенном политическом округе (например, в приходе), отождествлять себя с соседями и участвовать в любом количестве более мелких сообществ внутри этих структур. Иногда функции этих союзов объединялись, например профессиональная гильдия могла заниматься благотворительностью, полурелигиозное братство могло существовать в рамках приходской иерархии. Эти переплетающиеся полуравноправные группы заставляют усомниться в простоте и жесткой иерархии средневекового общества. Тогда, как и сейчас, люди вели сложную жизнь и часто перемещались из одного сообщества в другое.
Одной из самых непреходящих черт средневековой городской жизни были гильдии. Наиболее известные их типы — ремесленные и торговые (купеческие гильдии, гильдии ткачей, бакалейщиков и т. д.), в которых люди смежных профессий объединялись, чтобы обучать новых участников, а также устанавливать стандарты, контролировать цены, минимизировать конкуренцию и т. д. Приходы могли организовывать религиозные гильдии, связанные с определенными праздниками, общественными обрядами или благотворительными организациями. Социальные гильдии могли состоять из соседей, представителей определенного класса, благотворителей. Иногда сообщества создавались и просто людьми, которым нравится выпивать вместе. Функции гильдии могли пересекаться и часто не были сугубо экономическими, религиозными или социальными.
Формируя городские коммуны, гильдии помогали развивать традиции написания уставов и разрабатывать уникальные системы голосования. В правительстве гильдии могли избирать мэров, судей и других должностных лиц. Жители района могли выбирать старосту и прочих представителей. Члены больших советов голосовали за членов малых советов. Ни одна из этих систем не являлась универсальной демократией — города оставляли право голоса только за гражданами мужского пола, гильдии часто принадлежали только мастерам, районы вводили имущественный ценз. Но такие критерии отбора существовали и в древних республиках — Афинах, Риме, которые часто воспринимаются как эталон для современных избирательных систем. Избирательные системы почти всегда имеют дело с электоратом, а не людьми — и тогда, и сейчас. Право избирать правителей всегда ревностно охраняется теми, кто уже обладает властью, тем не менее голосование было обычной частью средневековой городской жизни.
Города Италии — это лишь один из примеров, хотя и очень важный. Большие и малые итальянские республики, расположенные вдоль побережья, в той или иной степени контролируемые императорской, папской и королевской властью, отправляли корабли с грузами через Средиземное море. В Италии радушно принимали заморских купцов, с их помощью люди, товары и идеи распространялись по остальной Европе. Самое главное — понять, что эти города не есть какое-то исключение в истории средневековой Европы, а абсолютно нормальное явление для той эпохи. Мы должны представлять их, когда слышим слово «Средневековье», точно так же, как представляем замок в Уэльсе, собор в Германии или ферму в Исландии. И дело не только в связях между городами и более широким средневековым миром. Дело еще и в образе жизни, системах правления и материальной культуре, которые были привычны и для лондонцев, и для парижан, и даже для крестьян, работавших в полях. Голосование было важной частью средневековой городской жизни — иногда оно проводилось в масштабах целого государства, иногда для организации местных систем. Средневековые системы голосования часто были тайными и сложными — их делали такими якобы с целью ограничить создание избирательных блоков или фракций, но часто просто для того, чтобы сохранить власть у тех, кто ею уже обладал. Сельские районы, как правило, зависели от знати и не могли противостоять экономическому и социальному произволу. Но города, используя коллективную власть, могли действовать в своих интересах или натравливать фракции друг на друга. Например, в средневековой английской епархии Бат и Уэллс существовало объединение представителей элиты из различных профессий, которые использовали для разрешения разногласий внутренние арбитражные процессы и могли таким образом избегать других видов судебных разбирательств. В столицах, таких как Лондон или Париж, были похожие порядки, но при этом нужно было договариваться о своих отношениях еще и с представителями королевской власти. В Лондоне городские полуэлиты, как правило, выступали на стороне короля против поместного дворянства, что, благодаря концессионному соглашению с королем в XIII веке, обеспечивало им значительную независимость и политическую власть.
В XI и XII веках, когда знать попыталась взять под контроль эти города, опасаясь их перехода к самоуправлению, городские жители воспротивились и потребовали большей независимости от наследственных правителей. В некоторых случаях эта проблема решалась мирно: возможность получения большей прибыли от региональной и междугородной торговли побуждала королей, герцогов и графов ослаблять свою власть над городами в обмен на сокращение налогов и сборов. «Коммуна» — корпоративный орган, состоящий из граждан, которые определяли порядок управления городом, — могла создаваться мирным путем в результате такого соглашения. Но со временем все больше городов начали стремиться к независимости, и руководителям приходилось решать, как позиционировать свой город по отношению к более крупным державам, таким как Священная Римская империя и папство. Даже после утверждения демократических систем правления городская политическая деятельность часто перерастала в вооруженную фракционную борьбу, и это наблюдалось на протяжении нескольких столетий. В таких ситуациях переход от наследственного правления к демократии или, по крайней мере, к выборной олигархии, очевидно, был невозможен без насилия.
Флоренция, где довольно поздно утвердилась крупная политическая
