— Как давно вы снесли балконы на нефах?
— Дайте вспомнить… — ответил мистер Венейблс, — примерно лег десять назад. Да, точно. Десять лет. Балконы располагались прямо над окнами, и из-за этого храм попадало слишком мало света. Кроме того, балконы казались слишком крупными и громоздкими. Если вам интересно, как это выглядело, вам стоит сходить в церковь в Висбич. Там сохранились точно такие же балконы с северной стороны (пожалуй, даже еще более громоздкие). Купол в том храме тоже расписан образами ангелов, хотя они, признаться, не такие красивые, как наши. Только вот вам ни за что не увидеть там этих ангелов, если вы стоите в северной части храма — балконы загораживают их, и, чтобы увидеть ангелов, надо забираться наверх.
— Однако, несмотря на неудобство, многие были против ликвидации балконов, не так ли?
— Да, конечно. Всегда есть те, кто противится любым переменам. Однако у нас не такой большой приход, поэтому места на балконах всегда пустовали. Так что это была еще одна причина, почему мы приняли решение убрать их. Раньше там сидели школьники, но для них мы оборудовали специальное помещение.
— А кто, кроме школьников, предпочитал места на балконах?
— Пожалуй, только слуги из Красного дома и несколько пожилых прихожан, которые занимали эти места по старой памяти. Эти пожилые прихожане и возражали больше всех против каких-либо изменений. В итоге мы сделали так, что реставрацию произвели уже после их смерти. Бедняжка старушка миссис Вайлдерспин, бабушка Эзры — ей было девяносто семь — каждое воскресенье приходила в храм… Если бы она узнала об этих изменениях, она бы просто не пережила этого.
— А на какой стороне сидели слуги из Красного дома?
— На западной стороне южного балкона. Мне ни когда это не нравилось, потому что там они были скрыты от всех, никто не мог проконтролировать их поведение, иногда не совсем подобающее. Я считаю, что дом Божий неподходящее место для флирта, шуток и веселого времяпрепровождения.
— Если бы миссис Гейтс выполняла свои обязанности и сидела со слугами, все было бы в порядке, — сказала миссис Венейблс, — но она считала себя намного выше этого, поэтому всегда занимала отдельное место у южной двери, объясняя это тем, что если ей станет плохо, оттуда ей легче выйти на свежий воздух.
— Миссис Гейтс не вполне здорова, дорогая.
— Глупости! — ответила миссис Венейблс. — Она просто ест слишком много и поэтому у нее несварение, вот и все.
— Ну, не знаю, может, ты и права, дорогая.
— Признаться, я не очень уважаю эту женщину, — сказала миссис Венейблс. — Ну да ладно. Знаете, я вот думаю, что Торпсам надо продать свой дом и землю, но они не могут этого сделать из-за завещания сэра Генри. Хотя в сложившихся обстоятельствах, я думаю, нет смысла следовать пожеланиям покойного сэра Генри. Сейчас Хилари гораздо больше нужны деньги, чем огромный пустынный дом. Бедняжка Хилари! Если бы не эта ужасная история с кражей ожерелья Вилбрехэм… Лорд Питер, может быть, еще есть надежда на то, что украшение найдется?
— Боюсь, мы немного опоздали. Хотя я уверен, что до прошлого января ожерелье находилось в деревне.
— В деревне? Где же?
— Думаю, в церкви, — ответил Уимзи. — Сегодня вы прочитали прекрасную проповедь, падре. Очень Впечатляюще. Ваши слова и подсказали мне разгадку шифра.
— Неужели! — воскликнул падре. — Каким образом?
Уимзи объяснил ход своих мыслей.
— Господи! Прекрасно! Как все символично! Все сходится! Надо немедленно осмотреть место, где может быть тайник!
— Не сейчас, Теодор.
— Конечно, дорогая, не сегодня. Не стоит приносить в храм лестницы в воскресенье. Мы займемся этим завтра. А сегодня у меня еще намечен молебен для детей и сегодня мы будем крестить миссис Эдварде. Лорд Питер, а как, по-вашему, преступнику удалось спрятать ожерелье на куполе?
— Я как раз думаю об этом. Декона ведь арестовали после окончания воскресной службы. Я думаю, он предчувствовал, что что-то может случиться, и каким-то образом спрятал ожерелье во время службы.
— Да, конечно, он сидел на верхнем ярусе в то утро. Теперь я понимаю, почему вы спрашивали о балконах и росписях купола. Каким же скверным человеком был Декон. Мало того, что он преступник, так он еще и… как бы правильно выразиться… обманул своего подельника.
— Перехитрил? — предложил Уимзи.
— Да, я именно это и хотел сказать. Перехитрил. Бедняга! Я о его сообщнике. Отсидеть десять лет в тюрьме, даже не получив того, за что поплатился. Что ж… наверное, все равно, каждый получает по делам своим. Но, лорд Питер, кто же тогда составил шифр?
— Судя по тому, что шифр составлен на основе записи мелодий колокольного перезвона, его автор — Декон.
— Ах, да. И он послал шифр Легросу? Но зачем?
— Возможно, для того, чтобы Легрос помог ему осуществить побег из тюрьмы. Шифр был гарантией, что Легрос получит часть прибыли от продажи ожерелья.
— И Легрос ждал столько лет, прежде чем попытаться воспользоваться этой подсказкой?
— У Легроса были довольно веские причины не появляться на территории Англии. Кроме того, он мог передать шифр кому-то еще, например, Крантону, чтобы тот помог ему. Может, у него возникли трудности и с расшифровкой. Тогда-то он и обратился к Крантону за помощью, чтобы тот организовал его приезд в Англию по подложным документам и помог в поисках ожерелья в обмен на часть прибыли.
— Понятно. А когда они нашли ожерелье, Крантон убил Легроса. Господи, как же печально осознавать, что столько людей погибло из-за каких-то камешков!
— А мне еще печальнее думать о том, что из-за всего этого пострадали Хилари Торпс и ее отец, — сказала миссис Венейблс. — Так, значит, вы хотите сказать, что все то время, когда им крайне нужны были деньги, ожерелье было совсем близко — в церкви?
— Боюсь, что все было именно так.
— А где же оно сейчас? У Крантона? Почему его до сих пор не нашли?
Уимзи казалось, что воскресенье тянулось невообразимо долго. Но, наконец, наступил понедельник, и сразу же произошло множество событий.
Во-первых, приехал старший инспектор Бланделл. Он был очень взволнован.
— Мы получили письмо из Мейдстоуна, — сказал он. — Ну и как вы думаете, чей это почерк?
— Я много думал об этом, — ответил Уимзи, — и пришел к выводу, что, скорее всего автор шифра — Декон.
— Точно… — немного разочарованно произнес Бланделл, — вы абсолютно правы, милорд. Почерк, которым написано письмо, принадлежит Декону.
— Шифр довольно специфический, — сказал Уимзи. — Как только мы выяснили, что он основан на записи мелодий колокольного перезвона, я сразу же понял, что написал его именно Декон. Больше было некому. Кроме того, когда я предъявил письмо миссис Тодей, мне показалось, что она узнала почерк. Конечно, из этого может следовать, что Легрос уже писал ей, но все же версия о том, что она узнала почерк мужа, более вероятна.
