другой стороны, он сумел-таки отыскать такие причины…
После этих мыслей Хасар остановился посреди дороги, словно кто-то дал ему знак. Закурив, отошел в сторонку и стал разглядывать стоящий напротив двухэтажный дом, утопающий в зелени деревьев. Он стоял в задумчивости, порциями выпуская изо рта колечки дыма.
Ему никак не удавалось собрать воедино разрозненные мысли, похожие на клочки весенних туч, которые не могли пролиться дождем, напротив, они, будто чем-то напуганные, все время разбегались по сторонам.
Такие мысли, будто специально наведенные в его голову, редко обманывали Хасара. И тогда он становился свидетелем того, как его мысли находили подтверждение. "Да разве можно женщине смотреть прямо в глаза?"– думал Хасар, считая это неприличным. Но потом, проанализировав большинство пришедших в голову мыслей, он укорил себя в том, что тогда не рассмотрел Тоты как следует, не заглянул ей в глаза.
Мысль о том, что он пошел туда, куда ему ходить не следовало, все больше завладевала им, а потом и вовсе прочно засела в его голове.
Хасар понял, что за странным взглядом Тоты таится что-то такое, о чем он не догадывался, но что это каким-то таинственным образом связано с той порой, когда она была студенткой мединститута, в котором он преподавал.
«Что же это может быть? Может, я «завалил» ее на зачете или экзамене? – пытался припомнить Хасар, но ничего такого вспомнить ему не удавалось. – А может, это как-то связано с тем эпизодом, когда она подкараулила меня с букетом цветов, а я никак не отреагировал на ее поступок? Или же чувства? Может, я, сам того не желая, в чем-то еще обидел ее?» Нет, на все эти вопросы Хасар не мог дать сколько-нибудь внятного ответа.
В перерывах между размышлениями он снова видел образ напирающей на него окрыленной Тоты. Сам того не ведая, чувствовал, что как женщина она нравится ему. Понимая, что это может быть связано с тем, что у него давно не было женщины, он пару раз пытался взять себя в руки. Но и устоять перед нахлынувшим на него чувством Хасару было нелегко.
Ему даже показалось, что после этих мыслей воображаемый им образ Тоты как-то приблизился к нему. И даже ложбинка между полными грудями женщины стала казаться ему притягательной.
После этого воображаемая Тоты, бросила на него быстрый и загадочный взгляд.
Пытаясь разобраться в путанице мыслей, Хасар постоял еще немного, после чего ему почему-то расхотелось идти к Тоты. Хотя ему и казалось, что она сидит в своем кабинете и нетерпеливо ждет его прихода. С полпути Хасар повернул обратно.
* * *
… Прослышав о том, что Хасар сделался военным врачом и куда-то уехал работать, Тоты поняла, что ее чайка улетела навсегда, а она проиграла эту сумасшедшую игру, которую затеяла, не в силах справиться со своей страстью. Постепенно она успокоилась и уже ни на что не надеялась.
Через два года после окончания института Тоты вышла замуж за одного из своих коллег, направленных на работу в их город. Они оба работали в одной больнице, и меньше чем через год у них родился первенец. Молодая мама радовалась и чувствовала себя счастливой, считала это началом всего хорошего, что ждет ее в жизни, и была уверена, что совсем скоро приложит к груди и сыночка.
Все могло бы быть так, как того желала Тоты, если бы года через три-четыре не возникли проблемы, связанные с семьей мужа, живущей вдали от них.
В Мары жил престарелый отец ее мужа, свекор. Он и раньше говорил сыну:
– Сынок, если ты отработал свой долг государству, бери жену и детишек и возвращайся домой, ухаживай за домом и за нами!
А когда у парня умерла мать, и отец остался совсем один, стало ясно, что ему необходимо ехать.
Тоты неплохо относилась к мужу и знала, что за ним она будет как за каменной стеной, но оставить привычное место и ехать в неизвестность отказалась наотрез. Как ни умолял ее муж ехать с ним, она была непреклонна. «Если хочешь жить со мной, оставайся здесь, и отца твоего перевезем, а я отсюда уезжать не собираюсь!» – решительно заявила Тоты. И даже родители Тоты, видя, как тонет семейный корабль дочери, пытались увещевать ее: «Доченька, мужчина – это иголка, а ты его нитка, ты просто обязана следовать за ним!» Нет, не послушала она своих родителей. Тоты осталась при своем мнении.
В конце концов, муж понял, что не сумеет уломать жену и увезти от ее любимого моря, бросил все и уехал один.
Пару лет он еще лелеял надежду, что жена не выдержит разлуки, что детям тоже нужен отец, и она попросит его забрать их, не заводил новую семью. Приезжал к ним иногда, проведывал жену и двух дочек.
Но даже потом ему не удалось сдвинуть Тоты с места. Когда же понял, что надеяться уже не на что, женился во второй раз.
Он скучал по детям и достаточно часто приезжал к ним. Когда девочки немного подросли, стал летом на месяц-другой забирать их в Мары, чтобы они могли пожить на земле и поесть свежих фруктов и овощей со своего сада-огорода.
Несколько лет тому назад, когда Тоты выходила замуж за вдовствующего чиновника из городского хякимлика, отец девочек приезжал из Мары, чтобы забрать своих детей с собой. Но Тоты опять не уступила ему. Напротив, потребовала от мужа, чтобы он перестал навещать дочерей и травмировать их. Он тогда чуть с ума не сошел.
Но время все расставило по своим местам, причем, не так, как того хотела Тоты. Не прошло и полугода после второго замужества Тоты, как старшая дочь, не поладив с детьми из новой семьи матери, сбежала к отцу в Мары.
Меньше чем через год, не выдержав нападок со стороны детей нового мужа, Тоты заявила ему:
– Вот что, земляк, дай мне развод и ищи себе жену в другом месте. С сегодняшнего дня я буду считать себя свободным человеком. Сколько ни пыталась я терпеть, ничего не вышло. А теперь моему терпению пришел конец.
Не слушая его увещеваний, она подхватила младшую дочь и навсегда покинула этот дом.
Но теперь Тоты жалела о том, что не последовала за мужем, как нитка за иголкой, не уехала вместе с ним в Мары. Плакала о неудавшейся своей жизни, думая, что судьба мстит ей за предательство первого мужа. А ведь она всегда хотела иметь полноценную семью!
Больше она замуж не выходила, а сейчас, когда разменяла пятый десяток,
