Книга Вербомант 2 - Сергей Кириллов

Девушка слегка смущенно кивнула, даже жевать перестала, но я для поддержки тоже взялся за еду, и кошечка еле слышно заурчала, а на щечках появился румянец.

Одета Анастасия в закрытое платье с очень пышной юбкой, в которой легко спрятать кошачий хвостик без всяческих ухищрений. Волосы сейчас были привычного оттенка, лишь несколько цветных прядок выдавало фиктивную «Длань Государя».

— Мяско идеальное, нежное… Отлично замариновали, соус подобран с умом, — комментировал я трапезу, пока Настя с трудно скрываемой улыбкой продолжала жевать и поглядывала на меня. — Кстати, я бы тебя пригласил на такое. Приготовлю не хуже, вот увидишь!

— Мням, — выдала девушка, что означало нечто вроде «Посмотрим», судя по выражению лица. — Ням? — это уже вроде бы «Когда?».

— Пока погодка позволяет. На кухне можно было бы приготовить, но это все-таки не то, а жечь костры на территории поместья не хотелось бы, так что можно куда-нибудь съездить.

Подумав, Настя закрыла глаза, затем быстро кивнула.

— Ням, — «Хорошо».

— Отлично. Но сегодня, может, потанцуем?

Девушка торопливо дожевала кусочек, промокнула губы салфеткой, посмотрела мне в глаза.

— Да, — еле слышно и шепотом с легкой улыбкой сказала кошечка.

Аж сердце чаще забилось. Нет, я точно слишком проникся атмосферой…

Музыка за стеной притихла, сменившись снова ненавязчивой веселой мелодией. Первый танец завершен, и музыканты дали время поболтать и пригласить кого-нибудь еще.

Анастасия открыла агенд — было видно, что крошечный блокнот совсем новый. Аккуратно вписав меня миниатюрным карандашиком, девушка кивнула сама себе. Я тоже закончил с едой и, подав руку, проводил Настю в танцевальный зал. Другие пары тоже уже собрались, и вскоре музыка сменилась снова.

Легкие касания. Жар тела. Внимательный, но слегка смущенный взгляд. Удерживая нежные пальчики Анастасии, я немного жалел о том, что мы в перчатках. Вел ее по танцполу, ориентируясь на подсказки системы, и получалось очень даже неплохо. Хотя это и не столь важно.

Есть только мы. Неважно, кто на нас смотрит, да и мы не глазеем по сторонам, не разговариваем. Настя будто пытается понять по одному взгляду, что я за человек, и вместе с тем послушно отзывается на все движения танца. Легкий перестук каблучков, шелест дорогой ткани, жаркое дыхание и будто бы биение сердца где-то совсем рядом, смешавшееся с тихим мурлыканьем, которое мог слышать лишь я.

Даже самый долгий танец однажды заканчивается… На последних нотах я понял, что многие любовались нами, и даже послышались аплодисменты. Настя явно тренировалась очень долго, но и я ее не подвел, уже от этого радостно на душе.

Поблагодарив, кошечка сделала книксен, но все же я отвел ее обратно в «буфет».

— Благодарю за танец. Пообещаете мне еще один? — улыбнулся я.

— Да, — коротко ответила девушка и улыбнулась в ответ. К ее прядкам добавились новые, и на миг я будто увидел кошачьи ушки — видимо, кошечка разволновалась, даже стала обмахиваться ловко выуженным из рукава веером.

Похоже, что ей очень даже понравилось… Но стоит дать возможность не волноваться, а посмаковать ощущения от недавнего танца. Да и мне неплохо бы проветрится, поэтому я решил немного пройтись. Правда, почти сразу наткнулся на Пушкина. Тот улыбнулся и жестом пригласил подойти к окну.

— Как вам мероприятие?

— Замечательное, Вл… Кхм.

— Именно, — Пушкин тихо засмеялся. — Без имен. Видеть все эти улыбки — бесценно, возможно, потому я и стал преподавателем. Мимо проходят судьбы, можно видеть, как мои воспитанники становятся мудрее, сильнее, находят свою любовь… Это вдохновляет.

— Я тоже прочувствовал настрой, теперь понимаю, почему все так спешат побывать здесь, — улыбнулся я, а Пушкин подмигнул из-под маски.

— Все так. Стоит отметить занятный факт: несмотря на ситуацию, гостей немало, так что мы поработали на славу. Странно лишь, что нет ожидаемой гостьи, при ее внимании к вашей персоне не думал, что она захочет пропустить бал, — озадаченно добавил Владимир.

Так, и о ком речь? Разве что… Синеглазка? Кроме нее не о ком говорить, но я, в отличие от Пушкина, и не ожидал, что Романовы захотят познакомиться со мной во время танцев.

— Возможно, я уже не так и интересен.

— На вашем месте не был бы столь уверен, но посмотрим, — тише добавил Владимир.

* * *

Осеннее настроение окончательно пленило девушку в ходе рабочей поездки, все-таки каждый день видеть, как юные девочки подбирают себе платья, шушукаются и мечтают о светлом будущем — прелестно и волнительно. Вот и Синеглазка поддалась настроению, и теперь долго подбирала подходящее платье. Обращаться в ателье она не хотела, поскольку все мало-мальски известные портные являются информаторами Пушкиных, а девушка собиралась удерживать интригу до последнего.

Марья была низенькой, поэтому в подходящей одежде всегда могла сойти за подростка, что куда удобнее в повседневной работе, нежели показная роскошь одной из Романовых. Однако в свои двадцать пять она была обладательницей весьма неплохой фигурки, и если правильно себя подать, подобрав подходящее платье, но никто не свяжет две ее личности вместе. Это не было такой уж большой тайной на самом деле, скорее уж самой Марье нравилось производить впечатление на других.

Ситуация в Нижегородской губернии складывалась странная. Марью подкупили новостями о Герцоге, но прямых доказательств найти так и не удалось. Более того, даже при ее способностях оказалось невероятно сложно отыскать беглых эльфов-убийц. Очевидно, что кто-то затягивал петлю, осторожно и нежно, так, чтобы жертва лишь в самый последний момент поняла суть и безысходность своего положения. Однако без доказательств она могла звать сколько угодно помощников, но на ход дела это никак не повлияло бы.

Эльфы скрывались и были вооружены токсинами неизвестного происхождения — опасность, для которой не было официальных доказательств, поскольку такой школы магии официально не существовало. Творение Гения Токсинов крайне опасно для людей, но за годы службы ИСБ не приблизилась и на шаг, чтобы понять, кто этот Гений или хотя бы осознать, к какой расе он относится.

Сама Марья предполагала, что Гений весьма флегматичен и совершенно не амбициозен. Почему-то покровительствует лесным эльфам и еще нескольким расам, однако это секрет, который королевская семья Лондиниума тщательно скрывает.

Такое количество тайн ограничивало возможности по поиску. Романовы не раскрывали суть работы Благодати, «Ока», посторонним, поэтому Марья не могла просто объяснить, что воспользовалась одной школой магии Чуди для обнаружения следов другой магии Чуди, и тем более не могла таким образом поделиться зацепками. Это не означало, что она сидела без дела, но настроение у девушки несколько испортилось, и теперь ей хотелось просто отдохнуть и отвлечься.

Предупредив главу Рода Пушкиных, что ему лучше переждать в Нижнем Новгороде, в Императорском павильоне, пока охрана главной резиденции ослаблена, Синеглазка планировала проверить все в Чёрном, а затем поехать на территорию усадьбы Пушкиных. С большой вероятностью эльфы рано или поздно проявят себя хотя бы в одном из мест, ведь если за всем этим стоял Герцог, то время играло против него. Российская Империя становится только сильнее, с каждым поколением талантливых магов все больше и больше, и вскоре даже благословение Тридцати Трех не поможет этому подлецу спастись от справедливой кары.

Взять, к примеру, Петра Константиновича. Девушка вспомнила его фотографии из собранного детективом досье. Парень силен не по возрасту, и Пушкины даже не позволили толком оценить, что он из себя представляет. Человек ли он? Или же избранник Эманации и Гения? Марья была уверена, что Герцог знает об этом препятствии, и наверняка захочет вывести из расклада Пушкиных как можно больше козырей перед финалом.

Но все эти тайны Петра ненадолго — редкий юноша устоит перед ее красотой и милой улыбкой, так что всего один танец — и она поймет, кто же это такой. Что он замышляет? Пока что он портил планы Герцога, однако Марья уже обжигалась на доверии другим, и не собиралась сразу записывать паренька-призрака без родословной и прошлого в союзники.

Синеглазка подошла к большому зеркалу. Весьма смелое платье оставляло плечи открытыми и подчеркивало пышную грудь, кажущуюся даже весьма большой