в макушку.
— Я бы никогда не причинил тебе вреда. Ты должна это знать после всего, через что мы прошли.
— Ты живешь этой безумной жизнью, где в тебя стреляют и убивают людей. – В момент слабости я прижимаюсь к нему теснее, просто желая остаться в его объятиях. – Ты такой сильный, и это ошеломляет меня. Я не могу долго думать, чтобы понять, что я чувствую к тебе. Это слишком тяжело. Все время.
Это не так. Я люблю каждую минуту, проведенную с тобой. Я бы все отдала за шанс остаться с тобой, но не ценой твоей жизни.
Я закрываю глаза и говорю свою самую большую ложь:
— Я даже не знаю, реально ли то, что я чувствую к тебе, или это просто тяжелый случай стокгольмского синдрома9.
Руки Дмитрия сжимаются вокруг меня, а затем он еще раз целует меня в висок, прежде чем отстраниться , чтобы встретиться со мной взглядом.
— Тогда найди время, чтобы разобраться в этом.
— Я не могу сделать этого здесь. Я хочу вернуться домой. – Будет проще порвать с ним по телефону.
Дмитрий впивается в меня взглядом, а затем, наконец, кивает.
— При одном условии.
— Каком? – шепчу я.
— Нихил будет охранять тебя.
Зная, что на меня могут напасть, потому что я унаследовала все от своего отца, и его враги могут прийти за мной, я киваю.
— Хорошо.
Дмитрий бросает на меня умоляющий взгляд.
— Я дам тебе столько времени, сколько тебе нужно, но я не собираюсь отказываться от нас.
— Прошло всего шесть недель, – говорю я, мой голос дрожит от слез, которые я пытаюсь сдержать.
Он слегка качает головой, его глаза полны эмоций.
— Это не меняет того факта, что я люблю тебя.
О, боже.
Мое сердце.
Я просто хочу броситься в его объятия и сказать ему, что тоже его люблю. Но вместо этого я стою на месте и сжимаю руки в кулаки.
Будь сильной, Ариана.
Ради Дмитрия.
Ты можешь развалиться на части, как только вернешься в Сиэтл.
Мой голос звучит хрипло, когда я говорю:
— Ты невероятный мужчина, Дмитрий. Я всегда буду благодарна тебе за все, что ты для меня сделал.
Он кивает, и тогда я иду за своим багажом и, стоя к нему спиной, говорю:
— Я бы хотела сейчас поехать домой.
Становится невероятно трудно продолжать играть эту роль.
_________________________________________
ДМИТРИЙ
Боль, которую я испытал от огнестрельных ранений, не идет ни в какое сравнение с тем, что я чувствую, когда везу Ариану на частный аэродром, где готовится самолет, чтобы отвезти ее обратно в Сиэтл.
Дай ей столько времени, сколько ей нужно. Она прошла через чертову уйму дерьма, и ей просто нужно переварить все это.
Все, что я хочу сделать, это отвести ее обратно в дом и запереть в своей гребаной спальне. Но я не могу этого сделать. Я не могу заставить Ариану остаться.
Я не уверен, что Ариана чувствует ко мне, я могу только надеяться, что это чувство достаточно сильное, чтобы она поняла, что мы принадлежим друг другу.
Боль в моей груди усиливается по мере того, как между нами затягивается молчание, и к тому времени, как я подъезжаю на внедорожнике к частному самолету, становится трудно дышать.
Я распахиваю дверцу и, вылезая, обхожу машину спереди и открываю пассажирскую дверь. Ариана не смотрит на меня, когда выходит, и это выводит меня из себя еще больше.
Господи, дай мне сил отпустить ее.
Я делаю глубокий вдох, закрывая дверь и затем иду к самолету. Дойдя до ступенек, ведущих ко входу в самолет, Ариана останавливается и поворачивается ко мне лицом. Она тяжело сглатывает, а затем поднимает на меня глаза.
Моя боль отражается в ее карих глазах, и, не в силах остановиться, я подхожу ближе и обнимаю ее лицо. Прижимаясь губами к ее губам, я целую ее со всей любовью, которую испытываю к ней. Я изливаюсь в нее, молясь, чтобы это был не последний раз, когда я попробую ее на вкус.
Мое тело начинает дрожать, когда она целует меня в ответ с такой же интенсивностью.
Боже, такое чувство, что ты любишь меня, Малышка. Как ты можешь целовать меня вот так и не знать, что ты чувствуешь ко мне?
Ариана прерывает поцелуй, и я прижимаюсь своим лбом к ее.
— Я люблю тебя так чертовски сильно. Никогда не забывай об этом.
Ее лицо искажено эмоциями, когда она отстраняется от меня, а затем поднимается по ступенькам и спешит в салон самолета.
Мне каким-то образом удается сделать пару шагов назад, и слишком скоро самолет начинает двигаться.
Мое сердце вырывается из груди, когда я смотрю, как самолет набирает скорость, пока не отрывается от земли.
Я судорожно вздыхаю, а затем мое зрение затуманивается. Я быстро моргаю, чтобы успеть увидеть самолет, пока он не исчезнет в небе.
Мои ноги подкашиваются, и я опускаюсь на колени. По мере того, как расстояние между мной и единственной женщиной, которую я когда-либо любил, растет, мне удается нажать тревожную кнопку на своих часах, потому что у меня нет сил снова встать.
Что мне делать, если Ариана не вернется? Как я буду жить без нее?
Я не смогу.
Я не могу представить, что никогда больше не смогу обнять ее. Не поцеловать ее. Не заставлять ее свирепо смотреть на меня. Не слышать ее стоны удовольствия.
Христос.
Я прижимаю руку к груди, боль невыносима.
Я слышу визг шин, и через пару секунд Алексей присаживается передо мной на корточки.
— Что ты здесь делаешь?
Поднимая глаза на друга, я говорю:
— Ариана ушла.
— Что? – Шок отражается на лице Алексея, и он оглядывает аэродром, затем снова смотрит на меня. – Почему?
Я задыхаюсь от безжалостной боли.
— Она не уверена в своих чувствах ко мне. Она хотела вернуться домой.
Руки Алексея обвиваются вокруг меня, и я не выдерживаю.
Впервые в своей жизни я разваливаюсь на части.
— Мы во всем разберемся, – говорит Алексей, поднимая меня на ноги.
Я качаю головой.
— А что, если она меня не любит? Я не могу заставить ее.
Алексей крепко хватает меня за плечи и встречается со мной взглядом.
— Ариана любит тебя. Я видел это ясно, как божий день, когда в тебя стреляли. Эта женщина любит тебя, Дмитрий.
— Почему она тогда
