И никому из сотрудников не хотелось попасть под раздачу за его нарушение.
— Эх, сейчас бы тормознуть у какой-нибудь закусочной, да взять «Жигулевского» с сосисками! — вздохнул Еврюжихин, завистливо наблюдая в окно клубного автобуса за вполне довольными жизнью мужиками, что сдували густую белую пену с кружек возле киосков и бочек.
— Я тебе сейчас устрою пиво с раками! — услышал его Голодец и, повернувшись в своем кресле, яростно погрозил кулаком. — Ишь чего удумал, стервец!
— Да ладно, ладно, уж и помечтать нельзя, — пробурчал Генка и демонстративно уставился перед собой, старательно делая вид, что его совершенно не интересует то, что происходит на улице.
— О, гляньте, никак итальянские болельщики? — удивленно приник к окну Семин. — Неужто из самого Милана прилетели? Во, дают!
Из боковой аллеи и впрямь показалась толпа, щеголявшая шарфами и шапочками в черно-красных цветах. У некоторых в руках виднелись флажки с эмблемой любимого клуба. Москвичи косились на «тиффози» с любопытством, но никакой агрессии не проявляли. Наоборот, подбадривали одобрительными выкриками, дружески хлопали по плечам.
Автобус подкатил к площадке, огороженной передвижными металлическими барьерами. Игроки не спеша потянулись к выходу, перекинув через плечо спортивные сумки с нехитрой футбольной амуницией и бутсами. Первым шел подтянутый и, как всегда, элегантный Бесков в шикарном костюме небесного цвета и щегольской шляпе.
— Малой, просыпайся, приехали! — толкнул Данилу в плечо Эштреков. — Ты чего сегодня квелый такой?
— Не знаю, — широко зевнул Мельник и с хрустом потянулся. — Давление что ли?
— Тоже мне, старик выискался! — засмеялся Володька. — С гимнасткой своей, небось, всю ночь кувыркался.
— Не с гимнасткой, а с прыгуньей, — педантично поправил его Данила. — И кувыркаться с нею я ну никак не мог, потому что два последних дня мы все сидели на базе.
— Можно подумать, это кого-то когда-то останавливало! — насмешливо фыркнул одноклубник. — Перемахнул через забор в укромном месте и гуляй!
— Да тише ты, чего разорался, не видишь что ли, Таракан уже прислушивается! — зло шикнул на него Мельник. Голодец и правда уже посматривал в их сторону с нескрываемым подозрением. А теперь еще и начал прислушиваться. — Иди уже, оратор хренов! На митинге в защиту мира так верещать будешь.
Футболисты пересекли площадку под приветственные выкрики болельщиков и скрылись в дверях стадиона.
— Данила, несколько слов для «Советского спорта», — кинулся к Мельнику знакомый по встрече в Новогорске пухлощекий репортер. За ним подлетели и другие «акулы пера» — советские и зарубежные. Начали тянуть к футболисту микрофоны, слепить вспышками многочисленных фотоаппаратов. — Скажи, как ты оцениваешь сегодняшние шансы «Динамо»? Вы ведь встречаетесь не с кем-нибудь, а с победителем Кубка европейских чемпионов.
— Так и мы, чай, не пальцем сделаны! — зло усмехнулся Мельник. — Тоже кое-что могем.
— Но ведь у них в составе Джанни Ривера, Шнеллингер, Трапаттони, — не унимался корреспондент.
— А у нас Маслов, Аничкин, Еврюжихин, Рябов, — парировал с нехорошей улыбкой Данила, которого этот разговор начал раздражать. Что за манера лизать задницу иностранцам? — Дальше перечислить?
— Скажите, а вы не боитесь, что сегодня крупно проиграете на глазах своей публики? — с заметным акцентом спросил худощавый мужчина с внушительным блокнотом и золотым «паркером». На пальце его сверкал массивный перстень.
— Мячик круглый, — уклончиво ответил Мельник. — Посмотрим. — И решительно отодвинул в сторону какого-то излишне назойливого фотографа. — Извините, меня уже зовут.
От дверей динамовской раздевалки ему в самом деле уже вовсю отчаянно семафорил массажист Толя Морозов.
— Малой, где ты ходишь? — напустился на форварда злющий, как цепной пес Бесков, едва молодой игрок вошел в комнату. — Или мне для тебя теперь отдельно установку на игру делать? «Звездочку» никак поймал? Смотри, мигом вразумлю!
Данила молча прошел на свое место. Вступать в ненужный спор со старшим тренером он не хотел. Глупо и бессмысленно. Понятно, что Иваныч сейчас весь на нервах — вчера, говорят, его вызывали чуть ли не к самому Щелокову или Андропову — мнения командных «знатоков» расходились — и битый час «агитировали за Советскую власть». Можно подумать, Бесков и без них не понимал значимость сегодняшней встречи. Эх, насколько же проще в этом смысле было перед финальной игрой с «Барселоной» — там ведь партийных чиновников чисто физически было на порядок меньше. А все потому, что играли не в Москве.
— Глянь, Малой, как писаки расстарались, — сунул в руки Мельнику программку Семин. На обложке буклета броско расположилась надпись «Милан» — «Динамо», а фоном шла фотка-коллаж атакующего ворота соперников Данилы и ведущего мяч Джанни Риверы.
— Чего это они меня выбрали? — искренне удивился юноша, раскрывая программу. На развороте шли сведения о каждой из команд, а также были указаны данные на игроков — рост, вес, возраст, статистические данные о забитых и пропущенных голах.
— Говорят, вы с «золотым мальчиком»[1] главные претенденты на звание лучшего футболиста Европы, — ухмыльнулся подошедший Аничкин. — Вот журналисты и решили, что надо именно вас двоих представить. Так что смотри, не облажайся.
— Ты-то откуда знаешь, — прищурился Мельник. — Про звание и все остальное.
— Птичка одна в клювике притащила, — загадочно улыбнулся Витька. — Но сведения точные, можешь даже не сомневаться. Гарантия стопроцентная!
— Так, собрались! — громко произнес в это время Бесков и хлопнул пару раз в ладоши, привлекая внимание своих игроков. — Скажу несколько слов по поводу предстоящей игры.
— Ага, и закачу, как обычно, речугу на три часа, — прошептал на ухо Даниле Юрка с легким смешком. — То есть, буду краток!
Мельник опустил голову, чтобы, не дай бог, старший тренер не заметил, как он улыбается. Иначе, точно быть беде. Не забудет, не простит.
Когда обеим командам подали сигнал собраться в подтрибунном помещении, дождь, как по заказу, прекратился и облака разбежались, открыв чистое небо над вечерней Москвой. Великолепно подготовленное, ухоженное поле «Лужников» было расчерчено идеально прямыми линиями, а ворота сверкали белизной оттянутых назад сеток. Трибуны были заполнены до отказа. Официально на игру продали сто три тысячи билетов, но сколько еще зрителей умудрилось просочиться на стадион «зайцами» сквозь густые цепи милиционеров и кордоны строгих контролеров — бог весть! На западной и восточной трибуне весело колыхались небольшими островками флаги Италии и «Милана» — именно там сидели на специально отведенных местах приехавшие «тиффози».
А
