смотрит на меня и касается меня, когда я этого и не замечаю».
Бог обитает в нас. Я очень надеюсь что, может быть, в этой книге вы услышите отголосок Божьего зова — таково мое самое сокровенное желание. Именно его я всю жизнь хочу услышать — но, подобно Нувену, в основном слышу голос моего израненного «я», которое пытается говорить за Бога. Я каждый день осознаю, что отредактировать книгу куда как легче, чем отредактировать жизнь.
Господи Боже! Я не знаю, куда я иду. Я не вижу дорогу впереди. Я не знаю наверняка, когда она закончится. Я не знаю по–настоящему и самого себя. Думая, что следую Твоей воле, я могу ошибаться. Но я верю, что желание быть Тебе угодным уже угодно Тебе.
Томас Мертон
Глава 16. Памятование о Боге
Пламя от малой соломинки способно затмить звезды, но звезды его переживут.
Вольтер
Однажды в Йеллоустоунском национальном парке меня поразили часы, установленные возле знаменитого гейзера «Старый Служака». Они отсчитывали время до следующего извержения, причем, надо заметить, естественного, а не срежиссированного. Очевидно, часы были призваны рождать в душах зрителей трепет предвкушения. И вот толпы японских и немецких туристов с видеокамерами окружили гейзер, ожидая, когда он выбросит потоки горячей воды. Минута шла за минутой — десять, девять, восемь, семь,.. — и мне поневоле вспомнились запуски космических ракет с мыса Канаверал.
Поглазев на извержение крупным планом, мы отправились в расположенное рядом кафе перекусить, а заодно и посмотреть оттуда очередной «запуск»: извержения «Служаки» происходят часто и регулярно. Когда часы отмерили минуту до извержения, посетители кафе повскакали с мест и бросились к окнам. В тот же миг к столикам ринулись многочисленные официанты, чтобы наполнить стаканы водой и унести грязную посуду. Когда гейзер выстрелил паром и водой, мы, туристы, восхищенно разахались, стали снимать действо на фото– и видеокамеры, а некоторые даже зааплодировали. А я, оглянувшись, увидел, что никто из обслуги и ухом не повел. «Старый Служака» им приелся. Они настолько привыкли к гейзеру, что он их больше не впечатлял.
Что–то в этом роде происходит и в религии. У французских иудеев XIX века была присказка: «Дед молился на иврите, отец молился по–французски, а сын не молится вообще». Эти процессы можно обнаружить не только в поколениях, но и на индивидуальном уровне. Сначала, сразу после обращения, духовная страсть взрывается как гейзер, затем она уступает место теплохладному бассейну, а потом и вовсе испаряется в небеса небрежения или разочарования.
***
Глубокое богообщение, которое порой встречается в христианской жизни, насколько я могу судить, не норма, на которую может рассчитывать каждый. Евангелики, само название которых обещает нам «хорошие новости», — отличные специалисты по рекламе. Куда до них Иисусу или Иоанну с его суровым диагнозом семи церквям, который звучит в Апокалипсисе! Мы поем гимны, восхваляющие чистую радость постоянной близости с Господом, и чествуем праведников, достигших олимпийских высот мистики.
Евангелики из уст в уста и с сайта на сайт передают рассказы о духовных отцах, вроде баптистского пастора Чарльза Сперджена, который утверждал, что вспоминает о присутствии Господнем каждые четверть часа. Английский проповедник и филантроп Джордж Мюллер поставил себе в качестве главной жизненной задачи ежеутренне «радоваться душой в Господе». Жена пуританина Джонатана Эдвардса после одного из богослужений мужа целых семнадцать дней пребывала в неописуемом мистическом экстазе и практически не осознавала, что происходит вокруг.
Я не сомневаюсь, что так все и было. На то эти люди и титаны веры. А считать, что подобные вещи — христианская норма, значит, обречь большинство из нас на отчаяние (как при солнце угасают светлячки). Я верю, что Сперджен каждые пятнадцать минут ощущал Божье присутствие. Но я, к стыду своему, могу прожить целый день и вовсе не вспоминать о Боге.
Клайв Льюис заметил: одно дело ходить по пляжу, время от времени поглядывая на океан, и совсем другое — пуститься в путешествие через Атлантику. По мнению Льюиса, мистические переживания реальны, но фрагментарны, как встреча с океаном на берегу. Для путешествия же через океан нужны особые навыки, самодисциплина и, конечно же, карты, составленные предыдущими поколениями мореплавателей. И на мою долю выпадали — о да, выпадали! — минуты светлой и мирной радости богообщения, свободного от бремени забот и вины. Но они были столь кратки, что рассказать о них можно в одном абзаце. Я научился не прилагать усилий, чтобы воспроизвести их, а просто стараюсь пребывать в том душевном состоянии, в том «месте», где они меня посетили и одарили благодатью. Я знаю об отважных британских мореплавателях, которые оставляли уютное старосветское жилище на родном побережье и уходили в неизведанные морские дали. Я не забываю о новых перспективах, которые открылись переселенцам, приплывшим в Новый Свет. Но я изо дня в день выхожу на берег, чтобы увидеть бескрайние голубые просторы океана.
Вам не кажется, что духовная зрелость чем–то напоминает физическую? Ребенок учится ползать, потом ходить, потом бегать. Не таков ли и наш рост в общении с Богом? Возможно, и мы тоже потихоньку набираемся сил, научаемся владеть своими духовными «движениями», а потом только обретаем походку, достаточно твердую, чтобы идти к святости? Но обратим внимание, что говорит известный отрывок из Книги Исайи:
«Надеющиеся на Господа обновятся в силе: поднимут крылья, как орлы, потекут — и не устанут, пойдут — и не утомятся»
(Ис 40:31).
Размышляя над этим библейским текстом, пастор Джон Клейпул заметил необычную последовательность действий: полет, бег, ходьба. Вопреки нашим ожиданиям, проистекающим из представлений о линейном прогрессе, сначала сказано о взмахе крыльев и лишь в конце — о ходьбе. Очевидно, внутренняя жизнь у христиан складывается по–разному. Иногда — у некоторых это бывает в начале пути — мы взмываем на крыльях духовного экстаза, иногда бежим, и наша вера бурлит жаждой деятельности, а иногда едва переставляем ноги.
Клейпул подметил эту закономерность, сидя в больнице у постели умирающей десятилетней дочери. Известный на всю страну священнослужитель, он, конечно, знал минуты духовного взлета. А на протяжении полутора лет пробовал любую молитву, любые методы исцеления, чтобы только спасти дочку от лейкемии. Но сейчас, когда жизнь девочки ускользала, он мог лишь сидеть с ней рядом, держать ее за руку, смачивать ей губы водой и плакать. И держать себя в руках, чтобы не упасть в обморок. Вот что позднее написал Клейпул:
«Человек,
