Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
девушки, желающие изменить этот мир? – с досадой в голосе спросил мужчина.
– Страшно! – единственное слово, которое произнесла христианка.
Подсознательно Саркису хотелось спасти послушницу. Ему всегда было жаль женщин: идущих на смерть, заключённых в темницах, умерших насильственной смертью. Потому не приходил на показательные казни, не хотел смотреть, как человек лишает жизни человека, – волк никогда не перегрызёт глотку другому, только потому что тот косо посмотрел или не склонил голову пред вожаком стаи, тигр никогда не прибьёт лапой самку, только потому что она не захотела быть второй в его ложе. Так почему же среди нас, людей, не действуют законы – ни человеческие, ни животные?
Саркис хотел бы оживить и Рипсимию, отмотать время назад, вытащить её из логова чёрного паука, только лежала уже она на земле, не дыша, – не уберёг Вардан свою любовь, лично казнил… Что же делать? Дома держатся на подпорках, греческие храмы на колоннах, пирамиды – на костях рабов, а власть держится на верных слугах.
– Выполнил приказ, – Саркис украдкой бросил взгляд на мёртвую римлянку. – Выполнил.
Но как он, зрелый и видавший на своём веку многое мужчина, армянин с горячим сердцем, мог заколоть девушку, чью-то дочь?
Девушка встала и, пошатнувшись, оперлась на плечо своего спасителя.
– Маленькая птичка, сейчас я доведу тебя до того холма – перейди его, беги вниз по долинам и степям. Беги третьей тропой – она будет слева от тебя – по ней никогда не ходят люди Тиридата. Я сосчитаю до десяти, а ты исчезай из моих глаз, улетай далеко, лети высоко.
Лунный свет тянулся за христианкой, словно подол платья. Бежала она и рыдала, а Саркис, смотрел ей вслед, думая с надеждой: «Хоть бы она дожила до утра».
ГЛАВА 24. ВЛАСТЬ ПОРОЖДАЕТ БЕЗУМИЕ
Тиридата трясло, и таким же трясущимся голосом окликнул он Мелкума:
– Пустоголовый?
– Да, царь. Что может сделать для тебя твой покорный слуга?
Тиридат хмыкнул.
Что может сделать этот примазавшийся к сладкой кормушке бездарь Мелкум, занимающийся государственными делами и в то же время ничего не делающий? Конечно, лучше было бы оставить Тиридата в покое или приставить к нему опытнейших лекарей Армении, знающих, как лечить душевное смятение, ужасные видения и навязчивые мысли, но кто даст покой царю, если не Рипсимия, которой больше нет, но которую правитель до сих пор ждал и настойчиво искал. Тиридат взял дрожащими пальцами кубок, отпил немного вина, откашлялся и прорычал:
– Туда иди, откуда привели мне христианок. Заходи в дома поблизости и расспрашивай, где Рипсимия, видели ли её, слышали ли о ней.
– Ты поручаешь мне этим заниматься?
– Я поручаю сделать тебе это поскорее, а как ты это будешь делать – мне не интересно. Приведи девушку сегодня, завтра, через месяц, но только приведи. Нужно будет золото – дам золото, хоть бочку. Эту женщину Армения не должна выпустить из своих земель: выпустить женщину – значит, выпустить правду. Ты знаешь, что женщина и правда делают на воле?
– Что?
– Мир губят. Христианка губит. Меня. Я есть мир.
– Да, царь, – обречённо ответил Мелкум и потащился прочь.
И заглядывали, и срывали с пола доски, и рассматривали каждую щёлку, втискивали свои хитрые глаза в каждую нору – думали люди царя, что Рипсимия где-то притаилась, спряталась, просочилась в ничтожно маленькие дырочки. Но нигде её уже не было. Воины надоедали хозяевам домов расспросами о девушке из дома Баграта. Мелкум хлопотал о скорейшем возвращении римлянки во дворец армянского владыки, разнюхивал новости о ней, обещая жителям скромных домов золото, убеждая горожан, что красавице ничего не грозит – разве что великое счастье быть женой царя.
Молодая армянка, закутанная в одежды, убаюкивала на руках сына и недоверчиво посматривала на мужчин, разыскивающих беглянку.
– Роды принимала девушка – да. Не наша, молодая и красивая, какая-то тёплая, добрая. Она врачеватель. Жила в доме Баграта.
– Рипсимия?
– Да какое там? Нуне.
Мелкум проявил сдержанность и попросил молодую мать ещё раз вспомнить день родов, но та, лишь утомлённо прикрывая веки, повторяла, что рассказала и так достаточно всего и сейчас ей нужно укладывать ребёнка спать.
– Нет пределов моей благодарности тебе, женщина, – расстроено произнёс Мелкум.
– Нуне правда не пострадает?
– Не пострадает, – угрюмо ответил Мелкум. – Я должен отблагодарить тебя за честность, только ты даровала мне луч правды в этой кромешной тьме лжи и неведенья. Держи горсть монет.
Мелкум задыхался и не верил собственным ушам: Рипсимия убита вместе со всеми пленницами, а оставшаяся в живых девушка – просто врачеватель, которой в тот день не оказалось в доме Баграта. Мелкум, развязно держась в седле, постукивал пальцами по лошадиным поводьям и терзался мыслями.
Владыку Армении ждали злые новости.
Тиридат восседал на троне, облачённый в пёстрые одежды, с тяжёлой золотой короной на голове, но и она не смогла утаить перекошенное от злости и негодования лицо, заросшее густой чёрной бородой. Холодно отвечал он слугам, иногда молчал, закрывая глаза, или махал рукой: «Поди прочь, не мешай». Всё ему стало равнодушным, чахнул царь от собственной злости. Мелкум не знал, как явиться к царю на поклон и как сообщить новость о том, что Рипсимия, по неосторожной, даже глупой и непростительной ошибке убита. Тиридат не выносил поражения, не понимал слова «нет». Всемогущий, богатый, сильный не ведал отказа.
Мелкум теребил толстую цепь на своей шее, крутил её, нервно перебирал ногтями золотые звенья, казалось, она вот-вот разорвётся, упадёт от натиска пальцев. Царский помощник измотался: уже был не рад своей должности, волей-неволей вспомнил Григора, уступил бы ему своё место, а сам убежал бы куда ноги понесут, лишь бы выйти из мутной воды под названием погоня за призрачной красавицей, которую ни один полк так и не мог схватить. Грубый голос Тиридата заставил Мелкума встрепенуться:
– Войди, что ты скребёшься там!
И Мелкум, не видя и не чувствуя земли под ногами, но ощущая угрозу, вошёл виновато и осторожно, с опущенной головой, словно пёс, которого жестоко наказал хозяин. Не мог посмотреть в глаза владыке, навсегда привязавшемуся к юной девчонке, чистой и наивной.
– Я не взял её, Тиридат, – устало обратился к царю Мелкум.
– Где она? Сбежала опять? Нездорова?
– Искать ту девушку всё равно, что искать иглу на дне моря, – бессмысленно.
– Почему? – царь широко раскрыл глаза.
– Потому что она мертва, владыка. Христианки, которых мы забрали с собой тогда, убиты по твоему приказу, а та, которую мы… я упустил, врачеватель, и её зовут Нуне.
Царь притих. Он не звал никого, не слышал, как оправдывает свою тупость и пустоголовость Мелкум, тысячи голосов, барабанящих в его ушах, кричали и принуждали: «Убей! Убей виноватого! Вырви его сердце! А кто виноват в этой шутке? Почему его ещё не наказали за непростительную несерьёзность?» Почему-то все разом приумолкли во дворце, затих царский советник, тяжко замолк и царь: он уже знал, что это конец, что эта весть умертвила его, так чего же может желать мёртвый?
– Царь, умоляю тебя, не молчи, скажи же что-нибудь?
– Приведи мне того, кто не познал Рипсимии. Как его… Нет! – неожиданно закричал Тиридат. – Я не верю тебе больше! Не сам приведи, а распорядись, чтоб привели!
***
Ещё несколько дней назад сердце Вардана перестало биться. Он остался один на белом свете, ему не думалось, не спалось, стражник молчал, лишь изредка отзываясь парой фраз, замкнулся в себе на сто замков, замкнулся от мира. Вынашивал в себе мысль покинуть мир – ничего не стояло на пути к злополучной мечте – но кто помог бы в этом чёрном деле? Звал Рипсиме, кричал по ночам, равнодушно считал дни до своей смерти, надеялся, что скоро достойно встретит её. Так и вышло. Предстал пред царём великой Армении:
– Мне сказали, что на воле, в живых, осталась Нуне, а не Рипсимия. Рипсимия была среди казнённых женщин, и сейчас она мертва. Ты допустил ошибку, негодный воин.
– Знаю, – захохотав, ответил Вардан.
– Ты соврал мне? Зачем?
– Я не хотел, чтобы она досталась кому-то, кроме меня.
– Знаешь, что бывает с тем, кто не исполняет
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
