— С таким самолетом лучше и не встречаться, — мрачно проговорил Иван, наблюдая в бинокль. — Да, Паша, это «ганшип». И он к нам идет левым бортом, то есть пушками.
— Эй, салага, ты не на пташку глазей, а по сторонам паси, чтобы уроды какие не пришли, — вмешался Ходокири.
— Так ведь она говорила… Что пленный сказал… Ну, что больше здесь никого нет…
— А ты не верь на слово, идиот. В Чертогах водятся мутанты.
— Крупных тут все равно нет, да и дождь.
— Вань, что у них за дисциплина там? — сокрушенно вздохнул Ходокири.
— От меня-то чего хочешь? — буркнул Булава, не отрываясь от бинокля.
— Как чего? Врежь ему для профилактики. Я бы сам засветил, но ходить не могу. А у тебя и удар послабже.
Иван отвел бинокль, обернулся и насмешливо посмотрел на Павла, затем на Крылова.
— Давай, парень, следи за окрестностями. Он прав.
Крылов что-то недовольно проворчал, снял с плеча трофейный автомат и стал всматриваться в руины и заросли.
— Эй, а где девчонка?
Лишь оглянувшись, все трое поняли, что Химера исчезла.
— Вот блин, — разочарованно протянул Павел. — А я даже стрелку забить не успел. Ох уж эти бабы. Найти их трудно, потерять легко…
— И забыть невозможно, — перебил его Иван. — Кто она вообще такая?
— Ну. — Ходокири пожал одним плечом. — Тахо и Черный величали ее не иначе как Химерой.
— Как? — не расслышал Булава.
— Химера, говорю. Ты что, тоже контуженный, не слышишь ни хрена?
— Химера? — Иван вдруг засмеялся. — Ну, Паша, ты даешь!
— Чего? Что не так?
— Ты хоть знаешь эту историю?
— Какую? Про Химеру?
— Да, — кивнул Иван.
— Ну, слышал. Типа, одинокий рейтар, баба, гоняет по резерватам. Ренегатам и псам, дескать, спасенья нет. Стреляет метко. И все такое…
— Все, говоришь? А то, что она никогда не заправляет свой рейт? Что мотки ее живой, а мотор питается кровью одиноких пилигримов? Что в полнолуние она летает на нем по небу и умеет управлять аномалиями?
— Правда, что ли? — удивился Павел.
— Да окстись, Ходок. Какая, к черту, правда. Байки это все. А ты заливаешь, что эта соплячка и есть Химера из глупых сказок. Ну да, была пара случаев — девки ряженые катались. Одну казаки поймали и родителям вернули, потому как она стадо на пастбище распугала, и две коровы свалились в овраг. И еще был случай: другая от мужа сбежала на его мотоцикле и назвалась Химерой. Потом мотоцикл сломался, клина поймал, она его продала да ушла работать в вертеп.
— Не, эта на продажную не похожа. И рейт у нее ухоженный. Кстати, она от нас шаровую молнию увела! Вот!
— И что? Проблема, что ли, шаровуху отвлечь?
— А риск?
— Риск есть, конечно, — признал Иван. — И немалый. Только мужиков молнии бьют в шесть раз чаще, чем баб. Издревле известный факт.
— Интересно, почему? — пробормотал Крылов.
— Почему? Хах! — не замедлил с ответом Павел. — Да потому что у нас, у мужиков, здоровенный такой молниеотвод есть!
И он хлопнул себя ладонью ниже живота, но тут же скорчился от боли, отдавшейся в ране.
— Мляха, гребаный осколок… Кажись, укол перестал действовать…
— Паша, кончай орать, — осадил его Иван.
Он хотел сказать что-то еще, но его отвлек громкий и резкий звук позади дома, возле которого они находились. Все снова обернулись.
Мимо, ревя двигателем, промчался черный мотоцикл. Наездница, а у Ходокири не оставалось сомнений, что это была та самая одноглазая незнакомка, нареченная Химерой, умело лавировала между кустами и руинами. Стальной конь уносил ее в сторону самолета, кружившего над окраиной.
— Слышь, Ванька Булавка, — ехидно заговорил Павел. — Поведай мне, суеверному, сколько ты знаешь людей, которые вот так катаются на рейтах по Чертогам? А?
— Она что, ненормальная? — проворчал Булава, глядя рейтарше вслед. Ее уже не было видно, она скрылась за поворотом, оставив лишь дымный шлейф. — Угодит в свищ — и привет. Поминай, как звали.
— Правильно, Ваня. Ноль, — ответил за своего друга Ходокири. — Я тебе говорю, Химера это.
— Может, она просто хорошо знает этот Чертог? — предположил Крылов.
Иван возразил:
— Мы тоже знаем, но на рейтах не рассекаем.
— Возможно, вы не так хороши, как пытаетесь казаться, — усмехнулся молодой снайпер.
— Ваня! Всеки ему с правой! Врежь засранцу! Я не могу, задница болит!
— Расслабься и не будет болеть, — посоветовал Булава.
* * *
— Дьявол! Давайте скорее! — крикнул Тахо.
Он находился на башне и уже отсоединил и скинул два пустых контейнера от зенитных ракет.
— Думаешь, это так легко? — откликнулся Мустафа. — Чертов Павлин, уломал ввязаться в эту историю, а сам сейчас прохлаждается с девкой. Моралист чертов.
— Парни! Самолет! Я его вижу! — подал голос Артем.
— И я вам о том же говорю! — подхватил Малон. — Времени больше нет! Быстрее!
— Засоль, давай! И-и-и — ррраз! — рявкнул Черный.
Они все-таки приподняли контейнер. Соловей присел, подставил спину и начал выпрямляться.
— Черт! Муса! Не отпускай! Она мне хребет поломает!
— Да я не отпускаю! Тахо, ты держишь?
— Держу!
— Почему на этой машине нет лебедки, зараза, я ее все манал! Может, все-таки одной? Одну-то уже загрузили!
— Не гарантирую, что и двумя собьем! — уперся иноземец.
— Что? Так какого черта мы тут тогда…
— Засоль! Угомонись! Тяни вверх! — заорал Соловей, продолжая вставать, несмотря на адскую боль в пояснице и трясущиеся колени.
— Я тяну!
— Сейчас подсоблю, парни!
Из здания выскочил Артем. Он прыгал на одной ноге, морщился и рычал от боли в ране, однако из последних сил спешил на помощь товарищам. Повязка на ноге вновь набухла от крови, но Полукров не обращал на это никакого внимания.
* * *
— Лейтенант, вижу одинокого мотоциклиста, — доложила Ширин.
Гильмири взглянул на ее монитор. В углу горел номер камеры, с которой поступало изображение. Он нажал нужную кнопку, и та же картинка возникла на его экране.
— Ну да. Так и есть. Мотоциклист.
— Лейтенант, нам его атаковать? — послышался в динамике голос старшего стрелка.
— Нет. Нам нужна машина. Ищите ее.
— Что он делает? — пробормотала капрал. — Выехал на пустырь и крутится там.
