у Лины — это дом, что по факту принадлежит не сиротам, а ей.
Хорошо, что это почти никому неизвестно. Даже Вея считает, что лишившаяся трактира мать Айка живёт у них на правах гостьи, которой они платят добром за добро. Всплыви сейчас эта тайна, и недвижимость наверняка отберут. Враги Вепря слишком влиятельны — для них не составит проблем провернуть свою аферу с залогом по новой. И Лина это хорошо понимает, иначе сироты могли бы уже оказаться на улице.
Очевидно, что схема с внезапно отыскавшейся у купца Зимородова просроченной закладной на трактир, курировалась городскими властями. Сам Вепрь не стал бы подкладывать своей женщине такую свинью. И ведь Лина уже успела вложить все свои сбережения в переоснащение заведения. По крайней мере, такова версия для Китара, которую подлинная владелица дома преподнесла хозяину мнимому в приватном разговоре, что той же ночью состоялся между ними в курятнике.
Пока стороны пришли к договору: Китар не гонит Лину, та в свою очередь молчит обо всём и не гонит сирот. Плюс мальчишка берёт на себя содержание Айка в приличных условиях на всё время его заточения и оплату свиданий. Это стало решающим фактором. Сына женщина по-настоящему любит. Если бы не этот арест, Лина, с её собственных слов, не осталась бы на этом проклятом острове ни единого лишнего дня.
Велика вероятность того, что весной семью Зориных ждёт переезд. Вопрос только в каком составе, ибо я не уверен, что Айк поддержит мать в данном начинании. Женщина ещё молода. Китар на всякий случай считал её возраст — Лине всего тридцать шесть. Он ещё может попробовать начать новую жизнь, даже не имея запаса в отмере. С её внешностью найти себе достойного покровителя просто. Но уже не здесь, не на Муне.
Произошедшее с ней — это месть. Когда и как Вепрь успел насолить Зимородову неизвестно, но влиятельный купец, за которым стоит целый клан, может и не остановиться на отжиме трактира. Он едва ли даст Лине пристроиться в Граде к кому-то, как прежде. Ей действительно лучше уехать на какой-нибудь другой остров. И не только ей. Ситуация как нельзя лучше способствует мною задуманному. Как только Айк выйдет на свободу… А он обязательно выйдет — мальчишка не виноват, он действительно спасал друга.
Надеюсь, переезд ждёт не только Зориных. Звёзды сходятся в нужный рисунок. Это то, что мне нужно.
Глава пятнадцатая — Сказка сказок
Вея рыдала даже дольше, чем Лина. Видать, и действительно, успела полюбить Айка. Я очень рад её выбору, но радости во всём остальном нет как нет. Ну и удружил же нам Вепрь с этим трактиром и домом, который теперь и продать невозможно. Как мне объяснила мать Айка, едва мы придём в городскую управу с бумагами, как немедля отыщется очередная просроченная закладная, и дом отберут точно так же.
Мы все здесь бесправыши. Завистники и враги Вепря потому и отстали пока, что для Лины ютиться под одной крышей с кучей сопливых сирот — унижение. Зимородову ведь не деньги нужны. Купец отомстил Вепрю так. Знать бы ещё за что. И бодаться с ним бесполезно. Надеюсь, что хоть на имперских чиновников у него нет влияния. А то, как приедет законник и скажет, что Айк виноват. И что тогда будем делать?
Но не стоит раньше времени думать о грустном. И так настроение — дрянь. Устал — мочи нет. Столько взрослых проблем навалилось на меня-малолетку, что сбежать от всего и всех хочется. Ну я, можно сказать, и бегу. Сходил поутру к Браву с Хобой, забрал вещи Айка и нашу с ним долю в бобах, отнёс всё домой и тут же снова удрал по делам.
Близнецы, как и думал, вчера пытались ломиться в трактир, ища Лину. Там их развернули. У новых владельцев и люди все новые — даже не знает никто, где прежнюю хозяйку искать. Сейчас бритоголовые братья, наверное, уже дают показания сыскарю. Как раз собирались идти.
Моя же дорога ведёт за ворота. Бояться уже тоже нет сил. Пора свершить неизбежное — всё равно ведь придётся мне выслушать беса. Пусть будет, что будет. И так плохо всё.
Стражу миновал в людском потоке. До идущих из города никому дела нет. Проверяют только входящих, въезжающих. Но бумага с собой — на обратном пути покажу. Теперь и без взрослых мне можно туда-сюда шастать. В убранные уже давно как поля убегает дорога, ведущая к лесу — мне не нужно туда. Вправо вдоль стены протянулась другая — это путь к каменоломням и шахтам. В дни погожие в том направлении поднимаются горы, но сейчас только-только растаявший снег вновь посыпался с неба. Не пурга, но всё, что дальше, чем за версту от меня, тонет в белёсой мгле.
Мне налево, туда, где городская стена, описав полукруг, упирается в море. Там скалистые берега, земля рядом в камнях вся — пахать не распашешь. В сезон скота выпас, а сейчас никого — совершенно безлюдная местность. Как раз то, что мне надо. Не хочу отвлекаться, боясь, что застукают, когда буду беса выслушивать. Серьёзный разговор меня ждёт — надо, чтобы ему ничего не мешало.
Отошёл чуть от стен, отыскал между скал закуток. Внизу море лениво накатывает на берег пологими волнами. Мои мысли он слышать не может. А что главное мне? Не поверить — вот что. Что бы бес не пел, надо помнить, кто он и что ему нужно. Слуг Низверженного в людях интересует только одно — душа. Тело так-то они тоже не против забрать, но это, лишь чтобы быстрее добраться до главного. Нужно бороться, нужно быть сильным. Кабы не Брон, что не Брон, и вообще бы беса слушать не стал.
Посидел, поглядел две минуты на волны и снег… Эх! Готов не готов, а пора.
— Мы одни. Говори.
И выпустил беса на волю.
— Ну, здравствуй, Китар.
Ответ пришёл сразу же. Он ждал. Не дурак — понимал, для чего я притопал сюда.
— Хорошее место. Здесь можно поговорить без спешки и, не боясь, что кто-то подслушает. Мне с тобой повезло — ты умён.
Бес на миг замолчал. Может, ждёт, что я что-то отвечу? Я могу — мне не сложно изгнать его. Но пока не хочу. Пусть продолжает. В этом разговоре я главный — в любой миг могу заткнуть собеседнику рот. Это же ведь мой рот.
—
