нашли с ним общий язык, потрепались о том о сем, я рассказал пару вьетнамских баек.
— А Поляков у вас работал?
— Откуда знаешь его?
— Видел в приемной у Ивашутина. Говорят, большой специалист по Штатам.
— Так и есть — покивал Гурьев — Несколько лет проработал под прикрытием в должности начальника секретариата представительства СССР при Военно-штабном комитете ООН в Нью-Йорке.
— Значит, он нам и нужен? Введет меня в курс дела… Кто сейчас на его месте в Нью-Йорке?
— Пахомов — мой новый куратор задумался — Поляков уехал резидентом в Бирму. Но бывает в Москве по служебным делам. Да, можно Диму попросить проконсультировать. Займусь.
— Тогда по рукам?
Мы поручкались и я довольный как слон, отправился в комитетскую поликлинику. Там уже кого надо предупредили — участковый терапевт быстро обнаружила у меня ОРВИ, выписала больничный до конца недели. Свобода.
* * *
… нас встретит радостно у входа. И это будет жена.
Пока в верхах решалась моя судьба, Яна решила, что нехрен мужу сидеть без дела — пора заняться детскими вещами. Кроватка, коляска и далее по списку. Все мои унылые попытки донести до супруги, что покупать до родов — плохая примета — были отметены. Как суровый пережиток прошлого. Мы же в приметы не верим, правда? Мало того, Яна рекрутировала в свою поддержку тещу. Которая пнула мужа и у нас оказался заветный пропуск в 200-ю секцию ГУМа. Эльдорадо высшей партноменклатуры.
— Как ты будешь выбирать цвет одежды ребенку? — мне казалось я задал “убийственный” вопрос
— Распашонки и прочее купим после родов — послушно согласилась Яна — Но коляску надо сейчас. В ГУМ завезли финские.
Пока ждали с тещей жену у подъезда дома, разговорились. Екатерина Александровна уже знала про колье, критиковала меня за дорогой подарок.
— Зачем молодой девушке такие драгоценности?! Куда она их наденет? — вопрошала теща — А если и наденет, то знаешь, какую зависть это вызовет!?
— Такую же, как эти сережки? — я достал последнюю мою покупку в Картье — Это вам
— Ты с ума сошел?!
Екатерина Александровна испуганно оглянулась. У подъезда было пусто. Теща зашла за служебную Волгу, начала рассматривать подарок.
— Они тоже очень дорогие! Николай, откуда у тебя деньги на такие покупки?
Вот первый внятный вопрос.
— Я отлично знаю, сколько дают суточные на командировки
Теща подозрительно на меня посмотрела. Вот кому в ВГУ надо работать. Оно и понятно — жена комитетчика.
— Я вам открою страшную тайну. Только обещайте ее хранить
Екатерина Александровна побледнела.
— Ничего я хранить не буду! Коля, во что ты ввязался??
— Все очень просто — пожал плечами я — К медали доблести шла денежная премия. Я решил ее потратить на подарки родственникам.
— Премию нужно было сдать государству! Ой, дура-ак! — теща схватилась за голову — Если узнают…
— Давайте сделаем так, чтобы не узнали. И давайте поможем Яне.
Собственно, ради всего этого я и завел разговор.
— В каком смысле поможем?
— Мне предстоит длительная командировка в Штаты. А Яне рожать скоро.
— Виктор знает? — быстро спросила теща
— Конечно, генерал в курсе. Вот прямо сейчас все решается. Ехать мне или не ехать.
— Я конечно, помогу всем, чем смогу, но как же вы будете жить на две страны?
Ответ на этот вопрос я дать не успел — из подъезда вышла Яна. Теща быстро спрятала сережки в карман.
— Что-то мутит меня. Может отложим поездку?
— Ну уж нет! — помотала головой теща — Заведующей 200 секции позвонили — она ждет нас. В другой раз может и не получится.
* * *
Пока ехали к ГУМу разразилась гроза. Начали сверкать молнии, ударил гром. Постовой возле магазина попытался не дать мне припарковаться — пришлось светить корочкой.
Вход в 200-ю секцию был прямо со стороны Красной площади и там располагался отдельный пост милиции. Нас нашли в списках и в тот самый момент, когда хлынул дождь — пустили внутрь.
Внутри нас встретило огромное зеркало в рамке и пухленькая продавщица по имени Люда. А также экзотика, от которой я чуть не прослезился — магазинные тележки. Бери и накладывай.
Женщины тут же принялись знакомиться, щебетать — их путь лежал в детский отдел. А я пошел сначала посмотреть технику, потом одежду. Все было ожидаемо. Копеечные цены, огромный выбор. Костюмы от Диора и Канали, телевизоры Сименс и Грундиг… И все за рубли. Некоторое время я присматривался к проигрывателю Филлипс, но винил скоро уйдет, его вытеснят музыкальные центры с аудио-кассетами. Ходить в полностью пустом, набитым брендовыми вещами советскому магазину было непривычно. Даже в Березке, куда мы с Яной заглядывали прошлый раз, была какая-никакая движуха. Внешторговцы, дипломаты…
Я добрел до стойки с иностранной прессой. И тут то челюсть у меня и упала. На обложках Нью-Йоркера и Вэрайити… был я. Да, та самая фотка, когда я выхожу, отряхиваясь из океана. Журналы стояли в окружении американских и европейских газет. Я схватил несколько номеров Вашингтон Пост, Таймса, но к счастью меня тут не было.
Послышалось приближающееся щебетание дам. Теща толкала перед собой тележку, которая уже была забита всякими детскими вещами до половины. Я быстро повернул Нью-Йоркер и Вэрайити обратной стороной, сделал вид, что листаю справочник путешественника.
— Дорогой, финских колясок нет — есть немецкие. Берем?
— Конечно, любовь моя — я улыбнулся раскрасневшейся Яне. Похоже ее тошнота прошла — вот, что делает целительный шоппинг.
— Там еще есть разборная кроватка, стульчик. Представляешь, он регулируется по размеру и высоте!
Такая простая штука привела жену просто в восторг. О неизбалованный советский потребитель! Слава тебе.
* * *
Обратно ехали под музыку Маяка. Пел Марк Бернес "Всё ещё впереди", потом Магомаев — "Позови меня".
— Коля, ты знаешь, что Коктейль-холл закрывают? — вдруг выдала Яна
— Я даже не знаю, что это такое
— Клуб с баром на Горького. Два этажа, туда стиляги очень любили ходить раньше.
В Москве есть целый ночной клуб??
— Ну закрывают и закрывают.
— Пойдем сходим?
— Яна! — теща возмутилась, гневно посмотрела на дочь — Ты будешь с животом джаз танцевать? Или может коктейль закажешь?!?
— Мама, там бывают безалкогольные!
— Откуда ты можешь это знать? Там же вертеп! Гнездо разврата и…
— Ладно, сходим! — прервал я словоизлияния тещи — Мне самому любопытно
