меня и душила. И к нему, моему учителю, человеку, который подарил мне счастье и научил жить вопреки нестерпимой боли.
Она прокрутила в голове сказанное, и тлеющие угольки обернулись бледным огоньком.
– Я люблю его, – прошептала Эрис, вдумываясь в эти слова, сорвавшиеся с губ сами собой. – Люблю.
Девушка посмотрела на отца. На фоне полной луны стояла лошадь, окруженная ореолом синеватого тумана. Эрис с улыбкой забралась ей на спину и обвила шею руками.
– Пожалуйста, отвези меня к Чудовищу, – шепотом попросила она.
Лошадь пустилась галопом и спрыгнула с края лотоса. Эрис взмыла в воздух, закрыла глаза, подняла руки. Больше она не держалась. Лошадь снова обернулась туманным облаком, а Эрис рухнула вниз, наслаждаясь полетом и ветром, трепавшим ей волосы.
Глава тридцать седьмая
Ее нес стремительный поток, а синий туман, окутавший ее тело, не давал утонуть. На ощупь он был прохладным и нашептывал множество неразборчивых слов, точно какой-то незримый хор пел Эрис песню. Туман сам задавал направление, нес ее то в одну сторону, то в другую, а она нисколько не сопротивлялась.
А потом ветер снова царапнул ее по лицу. Эрис открыла глаза и увидела бескрайнюю смерть.
Плодородной земли, которая еще совсем недавно темнела вокруг, теперь и след простыл. Вернулась пустыня, водопады почти пересохли – остались лишь тоненькие ручейки. Молния вспарывала своими когтями мрачные облака, окутавшие землю, – теперь они собрались над самим замком Чудовища.
Лошадь под Эрис замерцала синим и начала таять – туман засочился сквозь пальцы девушки. Последний прыжок – и лошадиная голова исчезла, а следом за ней и все тело. Эрис повалилась вперед.
Шпили, по которым великан раньше поднимал ее на обсерваторию, обрушились. Девушка встала на ноги. Кругом валялись обломки и мелкий мусор. Вдалеке слышалась ритмичная канонада – горный хребет уже вовсю обстреливали. Эрис торопливо перебежала мост. Его хрупкое основание подрагивало в одном ритме с землей.
Он заранее знал, что они придут. Он забрал плоды всех ее трудов и превратил в грубую силу, которая сеет смерть и разрушение.
Она должна положить этому конец.
Эрис ударила кулаками по запечатанным дверям Большого зала, надавила на них со всей силы. Одна из створок со скрипом приоткрылась, и девушка протиснулась внутрь. Пол тоже был усыпан камнями – по пути она несколько раз споткнулась. В воздухе, пропитанном лунным светом, летали облачка пыли. Дубовый стол был перевернут, стеклянные окна разбиты. Через всю комнату протянулись упавшие колонны. Эрис перебралась через все эти завалы и побежала по коридорам, чтобы поскорее попасть в сад, где она бывала каждый день, когда здесь жила.
Цветы и листья папоротника исчезли, точно их и не было. Искривленное дерево, стоявшее посреди сада, лежало на земле, выдернутое с корнем, – должно быть, повалилось набок под собственным весом. Кругом летали хлопья пепла, от роз остались лишь иссушенные веточки. Железная решетка была разломана на десяток кусочков.
Эрис взбежала по лестнице в обсерваторию. Канделябров, которые когда-то освещали ей путь, больше не было. Люк, ведущий в ее комнату, был распахнут, и она торопливо забралась внутрь. Лунный свет лился сквозь пробитый купол. Здесь все осталось как было: никто не заправил постель, на манекенах висели те же платья, на полу валялись те самые книги, которые она не успела дочитать. Наверное, он на крыше, подумала Эрис и собралась уже было подняться туда по лестнице, когда путь ей заслонила тень.
Ее сбило с ног и придавило к полу чем-то тяжелым. Девушка вскрикнула от испуга, но крик потонул в громком треске. Когти великана вонзились в половицы совсем рядом с ней.
Его маленькие зрачки вытянулись, превратились в узкие вертикальные щелочки. Шрамы мерцали и источали зеленоватый дым при каждом движении. Великан простонал от боли. Он поднял вторую руку и занес для удара. Когти блеснули в лучах лунного света.
– Это же я, Эрис! – испуганно вскрикнула девушка, протянув ладонь к его лицу.
Великан отпрянул, оттолкнул ее руку.
– Довольно доброты. Я забыл о своем вековом одиночестве, о предательстве, распалившем во мне ярость. Зря я тебя не убил, – прорычал он, прижав Эрис к полу еще сильнее, – и не забрал магию силой.
Грудь Эрис так сдавило, что стало трудно дышать.
– Я пришла тебя предупредить, – прошептала она с трудом. – Город готовится к битве. Через месяц они нападут.
– Прекрасно, – сплюнув, ответил великан. – Пускай приходят. Пусть попробуют убить бессмертного.
– Армию поведет совет, – добавила Эрис, – и мои сестры.
Чудовище пробило половицы второй рукой. Эрис уже и сама не могла понять, это под ней дрожат доски или она сама содрогается от ужаса.
– Так, значит, ты решила им помочь и привела их сюда? – спросил великан. – Ты меня использовала, а как научилась сама применять магию, стала искать способ со мной разделаться.
– Ничего я им не рассказывала, – вскричала Эрис, пытаясь оттолкнуть тяжелое тело, придавившее ее к полу. – Они с самого начала знали, где ты прячешься.
– Ты сбегаешь, а потом город ни с того ни с сего решает напасть на меня после многовекового затишья. За дурака меня держишь?
– Я ни разу… Ни разу тебе не лгала! – воскликнула Эрис, судорожно хватая губами воздух. – Они планировали нападение с тех самых пор, как сожгли розы, которые ты дал моему отцу. И я рассказываю тебе об этом, потому что не хочу, чтобы так и случилось.
– Тогда ты живешь во лжи. Колесо времен неумолимо крутится и не остановится, кто бы ни просил. Когда они явятся, узнают, с какой яростью я перерезаю глотки.
– Прошу, позабудь о ненависти к братьям. Можно ведь сбежать и спрятаться…
– Спрятаться?! – Чудовище рассмеялось и занесло руку для нового удара. – Не собираюсь я молча стоять и смотреть, как люди, пропитанные лживыми россказнями моих братьев, несут этот обман дальше.
– Зачем же ты цепляешься за прошлое, которое помнишь лишь ты один?
– Больше у меня ничего нет, – рявкнуло Чудовище. В его голосе сквозила горечь, а вскоре вес, давящий на Эрис, слегка заколебался. Девушка вдохнула и заколотила кулаками по великанской груди, силясь вырваться. Но стоило ей пошевелиться, и она с удивлением поняла, что дрожь исходит вовсе не от ее тела.
Девушка замерла и подняла глаза. Потянулась к его рукам. И в этот самый миг поняла, что ей больше не страшно.
– Я помню свою историю и все то, ради чего живу, – прогремел великан. – Больше не сбивай меня с пути.
– Когда ты научил меня всему, что я знаю, ты окружил меня пониманием, какого я прежде никогда не встречала. Когда ты открыл мне свое лицо, ты показал готовность пожертвовать гордостью. – Эрис сглотнула. Вот она, та самая точка, куда ее вел жизненный выбор, вот тот самый момент. – А в танце ты дал мне понять, что готов пытаться.
Великан задышал медленнее.
– Нет, – ответил он хриплым, пропитанным горечью голосом. – Не могу.
– Ты ведь уже проиграл, – напомнила девушка. – Можно снова и снова прокручивать в голове мысли о поражении, думать, что бы ты изменил, но этим делу не поможешь. А если ты опять вступишь в битву, проиграешь вновь.
Великан приник к девушке. Его дыхание обожгло ей лицо холодом.
– Не надо было тебе возвращаться, – прошептал он.
– А я рада, что вернулась, – ответила Эрис и прижалась к его лбу своим.
– Ты отняла у меня все, чем я был наполнен, – процедил он. Его слезы падали Эрис на щеки, бежали вниз по шее.
Она подняла раскрытую ладонь, нащупала руку Чудовища и обхватила два пальца. Кожа у него по-прежнему была холодной. Эрис положила ладонь великана себе на плечо, нежно провела по ней кончиками пальцев, точь-в-точь как в тот день, когда он впервые снял при ней капюшон. Чудовище не отстранилось, чувствовалось, что и оно все помнит.
Мысли Эрис прояснились. Она четко поняла, что сделает дальше. К этому чувству она уже начинала привыкать, и это успокаивало. Великан показал ей свое лицо, хотя прежде скрывал его от всех, даже от себя самого, что это, если не знак доверия? Хотя он ждал от нее предательства с тех самых пор, как начал учить ее магии, и хотел убить, когда она выполнит обещание.
