я знал в совершенстве — его на мою голову в пору юности свалилось немало. Но такая доброта — если это, конечно, была она — настораживала меня и даже немного пугала, ведь я не забыл, о чем меня предупредил Персиваль Боулз, когда я назвал ему имя Старика.
А Старик все вещал.
— Ты ведь прежде не бывал в зоопарке, а? — спрашивал он. — Хоть животные тут и выглядят здоровыми, сам зверинец не чета нашему, только очкарику франтоватому не говори. — Он кивнул в сторону входа. — Если хочешь, можешь тут прогуляться, только красавцев наших из поля зрения не выпускай. А я пойду отужинаю с этим маленьким дружочком Начальницы — и тебе что-нибудь принесу через часик. Сегодня мне надо пораньше тебя отпустить, чтобы ты как следует выспался. Кто его знает, когда мы в следующий раз поспим. — С этими словами он ушел.
А я остался один, потрясенный случившимся, и впервые за все время после остановки у Йеллера осмелился поднять взгляд на жирафов — прежде чувство вины мешало мне это сделать. Красавица и Дикарь высунули массивные головы из вагончика и тянулись к платановым ветвям длинными языками. От этой картины меня вдруг переполнили до того сильные чувства, что аж ноги подкосились. Пришлось даже опереться на крыло тягача, чтобы не упасть. Все, что случилось за последние два дня, навалилось на меня тяжким грузом, стоило мне только увидеть эту парочку ласковых, всепрощающих зверей…
…которые заслуживают водителя получше.
Что-то во мне резко переменилось, а я сам даже не заметил этого. Я не узнавал самого себя. Взять двойного орла от Персиваля Боулза и еще стопочку банкнот? Это как раз было вполне в моем духе. И то и другое я сделал неосознанно. Выстрелить из ружья, чтобы отпугнуть циркачей, напавших на Красавицу? Это тоже был бездумный порыв — я бросился на ее защиту, точно она была моей. Как бы не так. На Красавицу у меня было ничуть не больше прав, чем на Рыжика. И теперь вот мне придется с риском для собственной жизни проехаться по Техасу, а все ради парочки животных, которые мне даже не принадлежат? Я переступил с носка на пятку — перепуганный, точно телок. Было ясно одно: на этот раз точно надо все бросить и бежать… Вот только каждый взгляд на жирафов был точно удар ножом в сердце. Мне совсем не хотелось возвращаться к жизни бродячего пса, но как знать, может, в Техасе меня поджидала куда более страшная участь?
В этот момент — точно небо решило подать мне знак — я услышал шум грузового поезда. Он ехал в нашу сторону.
С трудом оторвав взгляд от жирафов, я пошел посмотреть на обитателей крошечного зоопарка. Шумная горстка посетителей уже направлялась к выходу. Я поглядел на ворота и, сжав в кулаке золотую монетку, стал набираться решимости для побега.
«До Калифорнии я и сам смогу добраться, — сказал я себе. — У меня же еще осталось целых двадцать долларов… Справлюсь. Я жирафам не нужен. Они тоже обойдутся без меня… Даже и не заметят, что я исчез. А Старик… Ну потопчет немного свою Федору, а потом коротышка в цилиндре найдет ему хорошего водителя, который и доставит жирафов миссис Бенчли в целости и сохранности. И все будет прекрасно…»
А люди всё шли мимо меня и исчезали за воротами. Я сделал несколько глубоких вдохов и присоединился к ним. Но стоило мне смешаться с толпой, и тут кто-то схватил меня за руку. Я резко развернулся, готовый, как и всегда, дать отпор.
Но передо мной стояла Рыжик с камерой наперевес. Она взяла меня под руку.
— Так вот ты где, шкет! — воскликнула она. — Как там жирафы, целы? Что это за негодяи напали на вас вчера? Я вас почти потеряла в тумане, а потом увидела, что стало с прицепом и…
— Куда ты пропала? — перебил я.
Она взглянула на меня испуганно — точно олениха, ослепленная светом фар.
— Никуда. Просто меня немного задержали.
— Я все думаю, что нам с тобой пора бы распрощаться.
Она крепче стиснула мою руку.
— Со всем в этой жизни приходится прощаться, Вуди. Но наше время пока не пришло. Расскажи же скорее, что стряслось? Эти пройдохи хотели выкрасть жирафов, да? И ты пальнул в одного, я сама видела! Эдак и застрелить человека недолго!
— Я его припугнул, — проворчал я, недоумевая, отчего все так сомневаются в моей меткости. — Если бы я хотел его застрелить, он бы уже покоился с миром.
Рыжик посмотрела на меня с сомнением, совсем как Старик незадолго до этого.
— А что сказали в полиции?
— Ничего. Ее не стали вызывать.
— Мистер Джонс не обратился в полицию? Но почему?! Расскажи мне всё-всё-всё!
Но рассказывать мне особо ничего не хотелось все мысли сейчас были вовсе не о толстосумах да цирковых пройдохах, а о полицейских разнарядках и женах-беглянках.
Так что вместо ответа я спросил:
— А чего ж ты сама не осталась поглядеть, что будет?
Рыжик немного помолчала, а потом проговорила:
— Я была уверена, что мистер Джонс вызовет полицию, и решила, что мне лучше во все это не вмешиваться.
— Отчего же? — не отставал я.
Она выпустила мою руку и торопливо сменила тему.
— До чего же печальное зрелище, — сказала она и кивнула на парковый «Гувервилль» за воротами. — Гляди, что мне дал мужчина у входа, когда я его сфотографировала. — Она достала из кармана рубашки визитку.
СОЮЗ ВНУТРЕННИХ ТРУДОВЫХ МИГРАНТОВ
АМЕРИКАНСКИЕ ХОБО
Членская карточка № 103299
Благодарю за символический взнос в пользу дальнейшего моего существования.
Я в долгу перед Вами. Благослови Господь Вашу щедрую душу.
(переверните)
Рыжик перевернула карточку.
— Ты погляди, что с другой стороны!
Клятва хобо
Я, Джон Джейком Эстор, эсквайр, торжественно клянусь, что сделаю все возможное, чтобы помочь тем, кто стремится помочь самим себе. Клянусь, что никогда не воспользуюсь слабостями моих товарищей, буду всячески избегать несправедливости по отношению к другим, обличать несправедливых и делать все, что смогу, ради блага — собственного и Американского. Да поможет мне Бог!
— Обычная визитка хобо, — проворчал я.
— У бродяг есть визитки? — переспросила она.
— Хобо — не бродяги. Они гордятся званием «хобо».
— Да ладно! Как бы там ни было, все получилось. Я дала ему пенни. Снимок будет просто бомба! — заверила она меня, снова спрятав визитку в нагрудный карман своей белой шелковой блузки.
Тут уж я, не сумев сдержаться, бессовестно уставился на
