бдительность. Кажется, мои опасения насчет удара коленом необоснованны. Но лучше не рисковать.
Там, в лесу, я разбивал коленом стволы деревьев. И камни. Так что, зачем рисковать здоровьем противника? И моей свободой?
Леха все слышит. Понимает. Периферийным зрением следит за моими ногами.
Сейчас опять будет финтовать. Чтобы отвлечь мое внимание от нижних этажей.
Чтобы этого не случилось, я действую на опережение. Шаг вперед. Еще. Теперь я сам делаю финт рукой. Потом еще.
Противник отшатывается. Понимает, что это обманки. Но поздно. Снизу летит моя нога.
Тот самый удар прямой. Мае гери. В живот противника. Не очень сильный. Но достаточно, чтобы уронить его на маты.
Леха отлетает назад. Пытается удержаться на ногах. Но не может. От боли падает на колено. Держится за живот. Коротко дышит.
Я стою жду. Стойка расслабленная. Но сохраняю бдительность. Руки подняты.
Не исключено, что его дружки ломанутся на меня. Внезапно. И всей толпой. Вдруг они совсем на голову отбитые.
Отдышавшись, Леха встает. Это достойно аплодисментов. Немногие после моего пинка могут вернуться в строй. Он действительно выкроен из железа.
— Ты как? — спросил тот же парень. Тот, что предлагал контролить ноги. — Все путем?
Леха морщится.
— Вот урод. Лягает, как лошадь копытом.
Он опускает руки. Подходит ближе. Делает вид, что пострадал. Что у него чуть ли не все ребра переломаны.
И тут же бросается на меня. Снова проход в ноги.
Ему удается. Каюсь, я сплоховал. Чуток расслабился. Повелся на его шутку. Он схватил меня за ноги.
Только я успел применить противоядие. Научился когда-то у тренера ММА. Проход достаточно низкий. Я отбрасываю ноги назад.
Грудью наваливаюсь на противника. Он оказывается подо мной. Можно добавить коленом по макушке. Но тогда я точно завалю его.
Вместо этого, я давлю на него сверху. В спину. Чтобы уронить на маты.
Мелькнула мысль зайти за спину. Сделать удушающий. Но я не уверен, что могу сражаться на территории противника. Это все равно, что драться с крокодилом в реке. Сам не заметишь, как окажешься в его пасти.
Чувствую, что противник ослабил захват. Проход не получился. Я отпускаю его. Отпрыгиваю назад.
Он встает с колен. Отдувается.
— Ты смотри, какой прыткий. — говорит все тот же парень.
— Давай, делай его, Леха! — подбадривает другой.
— Ломай танцора, — поддерживает другой.
Мои приятели молчат. Крылов смотрит во все глаза.
Леха снова встает в стойку. Я все также стою на месте.
Моя тактика очевидная. Надо улучить момент. Снова зарядить ему ногой в живот. Или в голову. Тогда он точно ляжет.
Лоукики не помогут. Он стоит, наклонившись вперед. Его ноги слишком далеко от меня. Есть риск попасть в ловушку. В его железный захват. Гоняясь за его голенями.
Нет, это слишком рискованно. Соблазнительно, конечно, но рискованно. Удачным лоукиком я мог бы отбить ему ногу. Так, что он не мог бы на нее ступать.
Но это лучше оставить для ударников. С борцами не прокатит.
— Хоп! — говорит Леха.
Он скакнул ближе. Махнул рукой. Двинул корпусом в сторону, тут же в другую. Я жду.
А он проходит ко мне высоко. Только чуть опустился. Голова упирается в предплечье.
Цель понятна. Он хочет схватить меня за рукава и талию. И швырнуть наконец.
Если бы только не нарвался на мой локоть. Что поделать? Высокий проход всегда связан с таким риском. И ему не повезло.
Я просто ударил его локтем навстречу. Удар получился короткий. Без замаха. Просто толчок. В лицо противника.
Но и этого хватило. Я попал в Лехину скулу. Он пытался как раз повалить меня. Давил массой.
Но от удара скопытился вниз и назад. И остался лежать на матах пузом вниз.
Я едва успел удержаться на ногах. Еще чуть-чуть, и он опрокинул бы меня. Повезло, что напоролся на мой локоть. Недаром я держал руки чуть ниже. Чем обычно.
Леха лежал, а я наклонился и помог ему встать. Как он там? Не сломал ли я чего?
Борец тряхнул головой. Потом встал прямо, посмотрел на меня и пощупал щеку.
— Ты смотри-ка, танцор, умеешь драться. Так и не дал себя заломать.
Он протянул ладонь.
— Леха.
Я пожал крепкую руку. Видно, борец сделан из гранита, раз смог выдержать такие удары.
— Витя.
Напряжение спало. Мы познакомились с борцами ближе. Эти вроде оказались неплохими ребятами.
У них там были другие. С которыми у наших имелись терки. Но те сейчас на соревнования уехали.
А вот эти, что остались, оказывается, вполне адекватные. Задиристые, конечно. Но, с пониманием. После моей демонстрации согласились, что в карате что-то есть. Боевое.
В итоге, они принялись тягать штангу и гантели. А мы отошли на маты. Смелов вцепился в меня мертвой хваткой.
— Как ты сделал это? — спросил он. — Это ты в лесу так наблатыкался? Что еще ты умеешь?
Я огляделся. Поискал участок стены. Который можно безнаказанно избить. Нашел такой в углу. Возле окна.
Штукатурка там покрылась трещинами. И подлежала ремонту. Местами уже упала.
Я сконцентрировался. И начал пробивать сэйкэн цуки по стене. Как и привык в лесу. Когда бил по скалам.
Сначала потихоньку. Потом увлекся. И начал бить сильнее. Потом добавил пяткой. Иногда локтями и коленями.
Штукатурка рушилась. Падала пластами. Я бил уже по кирпичам. Под конец уже не стал сдерживаться. Бил со всей силы. Видел, как кирпичи крошились под моими ударами.
— Эй, Витя! — заорал Смелов. — Хватит уже! Успокойся! Щас стену проломишь.
Я ударил еще пару раз. И остановился.
Смелов покачал головой. Борцы с открытыми ртами смотрели с тренажеров. Крылов стоял с круглыми глазами.
Бурный молчал. Подошел, потрогал стену. Поглядел на мои пальцы. Коснулся крови.
— Стена мягкая, — сказал он. — Штукатурка, кирпичи. Это не гранит.
Я кивнул.
— Да, верно. Но по граниту я тоже бил. Там, в лесу. На холмах. Там, где скалы.
Смелов почесал подбородок. Посмотрел на Бурного.
— Какая разница, Ваня? Это стена. Он себе поразительно руки набил. Они у него, как из железа, — он помолчал. Потом посмотрел на меня. — Как хочешь, Витя, но ты должен дать мне уроки. Я хочу знать, как ты это сделал. Может, мне тоже пойти в лес? Если это даст такой отличный результат?
Я пожал плечами.
— Все, что хочешь. Любой может добиться таких же результатов. Главное желание. И упорство. Какое-то время, там, в лесу, я думал, что останусь без рук и ног. Я валялся с разбитыми кулаками и стопами. Но мне уже было все равно. Я думал, что лучше подохнуть там, в лесу, с поломанными
