все равно не смогли бы быть вместе. Как минимум потому, что перед самым отъездом мне приказали убить напарника. Мне до последнего не хотелось верить, что все так и закончится. Но за всю мою жизнь пора бы было уже понять, что счастливых концов не бывает. Когда-то у меня была счастливая семья, а теперь ее нет. Я никогда и никому не рассказывала… Но после допроса в психиатрической клинике меня отправили в пансион. А через несколько лет я попалась на глаза доброй женщине, которая забрала меня. В памяти проносились обрывки фраз, моя несмелая улыбка и мысль, которая звучала в голове в тот момент, когда она брала меня за руку — «Посчастливилось». И это счастье длилось недолго. В большом доме, помимо нас с моей опекуншей, жило еще несколько девушек. Я была маленькой и совсем не понимала, что к чему. Лишь много позже, читая женские романы, найденные в шкафу, я поняла, что это самая, что ни на есть обитель наслаждений. Когда мне исполнилось семнадцать, хозяин дома приказал мне начать работу, как и все. Был страшно, мерзко, до дрожи в коленях, до слез при виде мужской фигуры. Моя тихая размеренная жизнь превратилась в настоящий ад. Единственным уделом мне было до конца своих дней жить здесь, зарабатывать столь отвратительным способом, каждый день испытывая страдания, чтобы в конце концов покончить жизнь самоубийством в одной из комнат этого дома.Однако спустя год всё изменилось. К нам стал захаживать один мужчина. Насколько мне было известно, он имел титул и слыл очень влиятельным, поэтому, когда его взгляд пал на меня — нескладного подростка со стыдливым румянцем на щеках, — все очень удивились. Помню, как он взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в глаза. От него веяло дорогим парфюмом, а взгляд льдисто-голубых глаз вызывал мурашки. Лорд взял меня за руку и повел наверх, в мою комнату, а там, вопреки моим ожиданиям,он лишь сел в кресло и негромко приказал: «Раздевайся». Я повиновалась, медленно стягивая с себя откровенное платье, корсет, чулки… Когда я осталась стоять обнаженной, неловко прикрываясь, мужчина встал и подошел ко мне. Он был так близко, что я ощущала теплое дыхание на своей коже. Его ладонь опустилась на мою грудь, пальцы легонько сжали, и мое тело впервые пронзила искра удовольствия. Лорд отпрянул. Не произнеся ни слова, он вышел из комнаты, оставив меня стоять в недоумении.
Теперь он ходил только ко мне. Каждый вечер он садился на кресло, и я уже знала, что нужно делать. Поначалу меня пугали его причуды, а затем я расслабилась. Лорд платил щедро и никогда не делал со мной то, что делали другие мужчины. Через несколько месяцев этот мужчина сказал хозяину, чтобы ко мне никто больше не приходил, кроме него. Все женщины в доме смотрели с улыбкой и пророчили мне пышную свадьбу с богатым женихом. «Не иначе, как он влюбился в тебя!» — слышала я, а сердце замирало от осознания того, что это может быть правдой.
Лорд был нежен и добр, а я не могла сдержать улыбки, когда видела его. Пусть он был странным, но я чувствовала, что он влюблен в меня. И когда забеременела, то едва не заплакала от счастья. Мужчина же лишь улыбнулся, что я восприняла, как радость. Он заботился обо мне все эти месяцы, баловал подарками, а после… Были тяжелые роды, в которых я едва не погибла. А когда очнулась, то моё дитя исчезло. Повитуха клялась, что моего ребенка забрал лорд и куда-то унес. Несколько дней я ждала, что он вернется, но в глубине души всё моё естество разрывалось на части от горя. Ни лорда, ни своего малыша я больше никогда не видела. Внутри меня зияла огромная рана и, если бы душа умела кровоточить, я бы давно умерла. Но я жила, или правильнее будет сказать — существовала. Я кричала, выла, меня привязали к кровати, боясь, что я могу что-то сделать с собой. А умереть хотелось. Слишком сильно. Нет ничего страшнее, чем лишиться своего ребенка. Из меня словно вырвали что-то очень важное.
Я смотрела в потолок и беззвучно плакала. Прошло десять лет, но я всё ещё не могу вспоминать об этом. Мне всё ещё снятся кошмары, я всё ещё ощущаю пустоту внутри.
И теперь, когда долгожданное счастье было так близко, я нашла человека, который мог заполнить эту пустоту… Вмешалась судьба в лице герцога, и я снова оказалась во тьме. Холодной, беспросветной… Преследовавшей меня всю жизнь. В аду, который никогда не оставит меня.
12.3 (08.11.2020)
***
День свадьбы словно назло мне оказался солнечным. Хотелось, чтобы лил дождь, бесновался ветер, но за окном было тепло, щебетали птицы, будто весь мир не понимал, что не всегда брак бывает радостным событием.
После легкого завтрака в одиночестве, меня принялись наряжать. Свадебное платье действительно выглядело превосходно, однако я вновь ощущала безразличие. Даже когда голову покрыли фатой, выражение моего лица не изменилось — обреченность в глазах было не скрыть ни дорогими украшениями, ни кружевной тканью. Все служанки суетились вокруг, поздравляли меня и, когда я лишь кивала, перешептывались между собой: «Перенервничала, бедняжка!» Вот уж всё с точностью да наоборот — мне совершенно все равно, как пройдет эта свадьба. Если бы сейчас они нарядили меня в холщовый мешок, я бы и не заметила.
В полдень меня повели в зал, где должна была состояться церемония. Когда лакей открыл дверь, я на мгновенье обомлела от вычурного убранства: повсюду были белые ленты, букеты роз в хрустальных вазах, позолоченные статуэтки. Все ослепительно сияло, но больше всех сиял герцог, в предвкушении стоявший у алтаря. Повернувшись ко мне, он улыбнулся, протягивая руку в белоснежной перчатке. Я невольно сделала шаг вперед по мягкой ковровой дорожке, и моя нога в белой туфельке будто провалилась не только в пушистый ворс, но и в пропасть. Совсем скоро я стану женой. Сердце забилось быстрее, но не от предвкушения, а от страха. Будто в тумане я преодолела весь путь, который длился будто бы целую вечность, и очнулась только в момент, когда Эйдриан сжал мою ладонь. Меня всю передернуло от этого прикосновения.
Священник принялся зачитывать молитву, но я не слышала ни слова. Громкий гул в голове нарастал, в висках пульсировала кровь, а дышать сквозь слой корсета и плотной ткани лифа моего платья становилось все сложнее. Я попыталась вдохнуть побольше воздуха, но ничего
