Девочка, подпрыгивая, приблизилась к инвалидному креслу Гринштейна и осталась рядом с ним по правую руку от Вилиамонта.
— Эвр, — обратился к ней Гринштейн, — я думал, что ты не придешь.
— Хотели справиться без меня? Нет-нет! Не выйдет. Мне очень интересно узнать, чем это закончится. Может, у меня даже будет возможность поиграть с доктором Скальдом.
Она поднялась на носочки и, опираясь на зонтик, с интересом рассмотрела Скальда с ног до головы, жадно облизнув губки маленьким язычком.
— Эвристика, ты же знаешь, что у нас с тобой есть дела поважнее. Пускай им займутся Алойш и Присцилла.
— Дайте его мне, госпожа Эвр! — вырвалось у Алойша. — Я славно с ним поиграю! Верховная Матерь будет довольна. Я не разочарую вас. Прошу! Прошу!
«Верховная Матерь… где я это уже слышал? Ах, да… история Айседоры. Та безумная семейка ей поклонялась… вспомнил».
— Не слушайте его, госпожа! — вышла вперед Присцилла Пирс. — Алойш живого места не оставит от него. А вот я могу очень хорошо поработать с ним. Доктор Скальд будет, как следует подготовлен, к приходу Верховной Матери. Уверена, что и вы, и она останетесь довольны моей работой.
Присцилла повернула голову к Скальду, и на ее лице возникла улыбка желания. Скальд не видел ее глаз, но готов поклясться, что эта женщина испытывает к нему голодный интерес.
— К тому же, господи Гринштейн, вы наслышаны о моих способностях. Вы знаете, как я умею это делать. Будьте уверены, я не подведу вас и на этот раз. К своей работе я отношусь со всей серьезностью. В отличии от Алойша!
— Что? — встряхнулся Алойш. — О чем ты говоришь, женщина?!
— О том, что ты так и не смог ловко подобраться к нашей новой гостье, а затащил ее в свое измерение и чуть не выдал все наши тайны. Тебе еще учиться и учиться всему, Алойш. В следующий раз будь любезен действовать хитрее. Мы не можем потерпеть фиаско из-за твоих забав.
— Будто мы про твои игры не наслышаны, Присцилла! Скольких кошек твои совы уже покусали? Так ты наведешь на нас подозрения!
— Им нужна еда, только и всего! Как и всем живым существам. Разве тебе это не знакомо?
Скальд наблюдал за противостоянием Алойша и Присциллы за его шкуру. Двое компаньонов скрипели зубами и грызлись за шанс остаться с ним наедине.
Скальд же предпочел бы не связываться ни с кем из присутствующих.
— Может, оставим его себе? — обратилась Эвристика к Гринштейну. — Им не стоит доверять…
— Нет, Эвр, мы не можем так поступить, — покачал головой Вилиамонт, — подготовка Скальда ко встрече с Верховной Матерью — серьезная задача, к которой нужно подойти со всей ответственностью. Грядет буря… Мы не можем разорваться на несколько важных дел одновременно. На глубинах от нас ждут обратной связи. И Алойш нам необходим. У него есть своя миссия. А вот Присцилла…
Гринштейн взглянул на рослую даму в пальто.
— Ты и впрямь искусно владеешь своими дарами. Я имел возможность убедиться в этом лично и не один раз. Ты работаешь превосходно.
— Премного благодарна за такую высокую оценку, господин Гринштейн, — Присцилла одарила Вилиамонта галантным поклоном.
Вилиамонт наконец взглянул на Скальда. Прямо в глаза. И как-то устало вздохнул.
— Ладно, Скальд. Я решил твою судьбу…
Алойш и Присцилла пыхтели от ожидания.
Эвр ехидно хихикнула.
Скальд весь сжался. Сердце внутри него бешено колотилось. Он никак не ожидал, что его судьбу будет решать кучка сумасшедших мистических призраков.
— Присцилла. Скальд твой. Ты заберешь его к себе и подготовишь к появлению Верховной Матери.
И тогда сразу случилось три вещи. Первая — Присцилла издала победный выдох. Вторая — Алойш вспылил и рявкнул «нет». Третья — белые нити расплавились, обратившись в лужу, и Скальд упал вниз.
Удар был сильным. Из носа потекла кровь. Ноги и руки почти онемели и не слушались его.
Он слышал дикий хохот Эвристики и недовольные стоны Алойша.
Скальд медленно повернул голову к неприятелям. Гринштейн смотрел прямо на него и довольно ухмылялся, опустив подбородок на трость.
А Присцилла Пирс… эта высокая женщина с завязанными глазами уже возвышалась над ним. Она рядом… так близко. Он видит ее черные кожаные сапоги перед своим носом.
Присцилла Пирс упирается одной рукой в бок, а вторую тянет к Скальду. Он заметил на запястье браслет — цепь с вороним черепом. Скальд ощутил соленый запах ее духов.
— Идем ко мне в гости, красавчик.
Глава 22. История доктора
Когда я вернулась к частной клинике доктора Серпентеса, то обнаружила у дверей большую очередь. Там стояли женщины, дети и старики. Они ныли, плакали. Страдали. Они держались за животы. Кожа их рук покрывалась рыбьей чешуей. Кто-то падал на асфальт, и его начинало трясти. Изо рта вытекала пена. Морская пена. Сюда съехались машины «скорой помощи» и принялись забирать как можно больше людей в государственные больницы. Тех, кого не забрали, продолжали стоять и молить о помощи. Молить о том, чтобы их пустили внутрь и избавили от страданий.
Такой страшной картины я никогда не видела. Мучения сотни людей. Сотни. Это было немыслимо. Бледные, холодные, потные, они держались из последних сил. У кого-то шла носом кровь. Кого-то тошнило черной гущей. Кто-то кричал так громко, словно сгорал заживо на костре. Кто-то рвал на себе волосы, а кто-то царапал кожу, оставляя кровавые подтеки.
Это было невыносимо. Невыносимо смотреть на это. И я поспешила прорваться сквозь изнывающую толпу к закрытым дверям. Кто там внутри? Только бы Скальд… лишь бы Скальд…
Только бы он был внутри, в своем кабинете, только бы…
Я так и не съездила к матери Шона. Я сделала ужасную вещь — позвонила ей и сообщила обо всем по телефону. Это был тяжелый разговор, который будет еще долго аукаться в моей памяти. Но сейчас я не могла поступить иначе.
Город… изменился. Как и обещал тот голос из радио. На Перламутр-Бич обрушились масштабные перемены. Жители страдают. Они умирают.
Закрытие моря и запрет на рыбу не помогли. Все эти меры оказались бессильны перед лицом нашего страшного врага, сумевшего наводнить город болью, болезнями, страданиями и смертью.
Я расталкивала людей от себя. Я сбивала их с ног и постоянно извинялась. Мне нужно одно — попасть в кабинет. Увидеть Скальда.
Знать, что он здесь. В безопасности. Просто увидеть… просто…
— Куда вы идете?!
— Встань в очередь!
— Пошла прочь отсюда, уличная крыса!
— Я здесь первая стояла!
— Ты не похожа на умирающую! Ты здорова!
Но я не слушала голоса толпы. Я
