Бах – фургон резко уходит вправо.
Буквально секунду мы балансируем над краем канавы, а потом резко падаем вниз.
Бум!
На миг подпрыгиваю почти до самой верхней полки, ударяюсь об нее. Сквозь подлетевшие в воздух осколки стекла замечаю испуганные глаза Леры, которая держится за переднее сидение.
Мотор ревет – и грузовик встает на четыре колеса.
Оглядываюсь вокруг – замечаю, что Марк стирает со лба кровь. С его стороны в окне видна стена земли.
Мы в канаве. Благо, она достаточно просторная, чтобы проехала машина.
Где-то сверху ревет мотор джипа.
Ш-ша! Вспышка молнии ударяет в стенку канавы. Комья земли летят в окно, дворники размазывают их по лобовому стеклу.
– И разверзся ад, и сгинули в нем все язычники и нечестивые, – бурчит Марк, чья речь быстро переходит в неразборчивое бормотание – то ли молитву, то ли поток проклятий.
Стрекочет автомат.
Пули пробивают кабину в нескольких местах, чудом не задевая нас с Лерой. Одна из них разбивает приклад автомата в щепки. Оружие дергается в моих руках, ствол разворачивается и едва не ударяет в подбородок.
И тут меня охватывает ярость.
Первобытная.
Звериная.
Понимаю, что дочь – все, что осталось от семьи. Я не могу позволить им забрать ее!
Открываю дверцу – та сразу утыкается в стенку. Комья земли валятся в салон. За ними устремляются потоки воды.
– Ты куда? – кричит Марк.
– Я скоро!
Лезу наверх – проход между движущимся грузовиком и стеной канавы узкий, но не настолько, чтобы не поместилась моя спина.
Ступаю ногой на то, что осталось от зеркала заднего вида – и оказываюсь на крыше.
Дождь барабанит по металлу. Запах озона сам становится воздухом – настолько он густой и терпкий.
Вспышка молнии освещает канаву, а заодно и противника. Замечаю безумный взгляд псоглавца, который как раз перезаряжает оружие. Мне вполне хватает этого времени – стреляю ему в голову.
Та взрывается кровавым фонтаном. Бойца швыряет назад, он ударяется обрубком шеи о крышу авто, а потом его отбрасывает в салон вернувшейся в исходное положение дверцей.
Улыбаюсь, представляя, какую картину сейчас видит водитель, а сам прицеливаюсь еще раз – в колесо. На такой скорости да на голом ободе их наверняка занесет.
Палец ложится на спусковой крючок – и в это время новая молния расцветает впереди нашего грузовика.
Ш-шах!
Пламя опаляет волосы. Жаром меня сносит с крыши на тент, а на пути грузовика вдруг возникает тупик – конец канавы.
– Марк, тормози! – кричу я.
Шины визжат.
Удар – и я валюсь в канаву.
Прямо в воду.
Плюх!
Вода хлещет в рот. Фыркаю, пытаясь вынырнуть, но волна от только что промчавшегося по канаве фургона накрывает с головой.
Резко отталкиваюсь руками от дна и поднимаюсь.
Яркий свет ударяет в глаза.
Сразу несколько силуэтов псоглавцев светят с дороги фонарями, нацелили автоматы. Еще трое бегут к тому месту, где грузовик врезался в тупик.
– Руки поднял! – кричит ближайший из автоматчиков.
Я же поворачиваюсь к грузовику и ору:
– Ле-ера!
На такой скорости она вполне могла разбиться.
И в этом виноват только я!
– Взять его! – слышится сверху.
Поворачиваюсь, чтобы идти к фургону, но чувствую, как кто-то прыгает на меня сзади, пытается повалить в воду. Скидываю его через плечо и делаю шаг к фургону.
– Лера! – кричу я.
И тут на меня прыгают сразу трое – валят в воду.
Бьют в челюсть.
В почки.
По ребрам.
Рычу, но на этот раз отбиться не удается. Собственное состояние уже не беспокоит.
Только дочь.
Что с ней стало?
Но я так и не узнаю ответа: следует удар прикладом в висок – и дальше темнота…
Глава 2
Плен
Боль вонзилась в голову, словно ледоруб в тыкву. Я замычал, с трудом открыл глаза. Попытался оглядеться, но новая вспышка боли вновь прорезала разум.
Боже! Как же хреново! Было тошно и едва не выворачивало наизнанку. Сотрясение? Скорее всего. Но сейчас не до этого. Надо восстановить последние события.
Воспоминания обожгли не слабее вспышек боли.
Лера!
– Думал уйти от нас? – спросил знакомый голос.
Змей. Собственной персоной. Стоит передо мной. А я… где это я?
Какое-то темное помещение – судя по спартанской обстановке, казарма. Наверняка на базе Ямина. Руки не связаны, псоглавцы слишком уверены, что мы не доставим им проблем. Возможно, так оно и есть.
– Где… Лера? – спросил я хриплым голосом.
И взгляд упал на дочь. Она лежала в дальнем углу комнаты, не двигаясь.
– Что вы… что вы с ней сделали?! – Я рванул к ней, но тупой удар в живот охладил мой пыл.
Я завалился на землю.
– Вы оказались очень прыткими, – усмехнулся Змей и, наконец, вышел на свет.
На этот раз его лицо было обычным, человеческим, но по-прежнему жутким. Змей ухмылялся – словно обнажил кривой порез от ножа.
В руках вожак псоглавцев держал кровь Круела.
Черт!
– Благодарю, что сохранили ее для меня, – откровенно издеваясь, произнес он, поигрывая стекляшкой: контейнера, где колба лежала ранее, уже не было.
– Она не для тебя, – чеканя слова, ответил я.
Попытка подняться не увенчалась успехом. Слабость. Тошнота.
– Поверь, мне она нужнее, – ответил Змей.
Я скрипнул зубами.
– Потому что я – будущий хозяин Буферной Зоны! И о здоровье своем надо позаботиться заранее, хех!
Змей глянул на темную кровь, потряс пробирку.
– Подумать только – столько суеты из-за этой жижи! – А потом, махнув головой своим помощникам, скомандовал: – Обыщите их! У них должен быть ключ! Что-то, что способно активировать кровь.
Солдаты принялись нас обыскивать. Первым был я. Обыском это назвать можно было с натяжкой – прошлись кулаками по ребрам, едва не вывернули локти. Пусто. Ничего нет.
Следующей стала Лера.
– Полегче! Не троньте ее! – крикнул я, пытаясь определить – дочь лежит на земле без сознания или…
Нет! Об этом даже думать не хочу! С ней все в порядке.
