ещё не возвращался: сейчас он в торговой поездке по Миннесоте и будет отсутствовать ещё два или три дня.
Помимо того факта, что случилось это во вторую половину дня, женщина не могла сказать, в котором часу заходил к ней другой дознаватель, пока я немного не подстегнул её память, спросив, не было ли это примерно в половину четвёртого. Тогда она и вспомнила, что произошло это, когда она вернулась из ежедневного похода за покупками, так что время было по меньшей мере не ранее названного мной.
А я знал, что такое не могло случиться и позже, поскольку ещё до наступления четырёх дядюшка вернулся в агентство.
Я поблагодарил женщину.
До Кларк-стрит я возвращался медленно, пытаясь найти во всём слышанном хоть малейшую зацепку, которую мог упустить. Противно было возвращаться в агентство ни с чем; там мне тоже нечего было делать.
Взглянув на свои наручные часы, я увидел, что ещё только три. Вернись я сейчас, я приду за полчаса до тогдашнего прихода дяди Эма. Я побывал везде, где побывал и он, насколько мне это представлялось, и с десяти часов утра я шёл с ним чуть ли не минута в минуту, за исключением той четверти часа форы, которые предоставила мне встреча с Бургойном в два вместо двух с четвертью, и ещё четверти часа, сэкономленных благодаря такси между двумя последними визитами, в то время как дядя, скорее всего, шёл пешком или ехал на трамвае.
Эти вторые четверть часа объяснить было просто, но вот что произошло в первые пятнадцать минут? Дядя Эм достиг галантереи точно как и я, примерно в полвторого, и обнаружил, что Бургойн ушёл завтракать и вернётся в два. Но вернулся дядя только в два с четвертью либо в два-двадцать. Чем он занимался почти три четверти часа?
Я-то убил свои полчаса между половиной второго и двумя в заведении на углу, попивая пивко. Не исключено, что и дядюшка Эм проделал то же самое, но было не похоже на него, чтобы он задержался и провёл там на четверть часа дольше, если только на то не было какой-то причины. У него имелись наручные часы, и за временем он следил.
Эти четверть часа продолжали изводить меня. Не решив их загадки, я не мог двинуться назад в агентство; вместо этого я повернул стопы по Кларк-стрит к северу. Теперь я был всего в двух кварталах от галантереи и от той забегаловки, где потратил полчаса, ожидая возвращения Бургойна.
Я миновал эти два квартала и вновь зашёл в заведение на углу. Когда я показал бармену фотографию дяди Эма, тот не мог вспомнить, чтобы когда-нибудь видел такого, хотя и утверждал, что во вторую половину дня в среду был здесь, на своём рабочем месте.
Я прошагал ещё несколько кварталов по Кларк-стрит в том же направлении, делая те же попытки в трёх других забегаловках и двух ресторанах. Полный ноль. Я даже в аптеке спросил о дяде, если вдруг он остановился там выпить кофе или колы. А поскольку эта аптека была, похоже, самым крайним пунктом, в который ему удалось бы заглянуть, я заказал колы и присел всё обдумать.
Если дядя Эм никуда не заходил ради того, чтобы убить время в ожидании окончания обеденного времени Бургойна, значит у меня имеется в общей сложности три четверти часа его времени, а не одни только пятнадцать минут. И если он всего лишь убивал время, то должен был куда-нибудь да зайти. Не в его духе было просто бродить сорок пять минут по улицам. Не настолько мой дядюшка Эм ходок.
На стеллаже я приметил карту чикагских улиц. Я купил её и наполовину развернул, чтобы рассмотреть Петлю и ближайшую к ней южную часть города; при этом карту я разложил на аппарате с газировкой. Карандашом я прочертил свой маршрут от нашей конторы до того места, где находился сейчас. Маршрут дяди Эма должен был в точности с ним совпадать вплоть до той точки, где он поговорил с женой странствующего торговца. Оттуда ему полагалось вернуться в контору.
Но где же он пробыл в течение этих сорока пяти минут с половины второго до двух с четвертью? Не набрёл ли он на след, который я просмотрел?
Крестиком я пометил расположение галантереи, изучил это место и всю округу. В нескольких кварталах от моего крестика Кларк-стрит пересекалась с Польк-стрит, которая уходила к мосту. Кто это говорил мне: «Нужно перейти мост, что по Польк-стрит»?
Миссис Дженнингс, когда упомянула то «чудо», того предсказателя судьбы, Раму Сингха. На Барр-стрит, сразу как сходишь с Польк.
Вряд ли это было стоящим занятием — отыскивать этого предсказателя, у которого и Рейнал побывал однажды. Разве дяде Эму могло что-то у него понадобиться? Но туда ходу было лишь десять минут. И возможно, дядя Эм решил туда пройтись, когда узнал в галантерее, что ему придётся некоторое время прождать.
Я сунул карту в карман и вышел из аптеки. Пройдя по Польк-стрит, я миновал мост. Когда я достиг Барр-стрит, то начал рассматривать почтовые ящики на зданиях, начиная от угла. На третьем же здании я увидел ящик с именем «Рама Синх» и номером «6». Ничто не указывало, что то был провидец, значилось только имя.
По шаткой лестнице я поднялся на второй этаж и отыскал там дверь под номером «6». На ней не было никакого имени, только белая картонка в одном уголке матового стекла гласила: «Входите», и я вошёл.
То была приёмная, в дальней стене которой виднелась ещё одна дверь. У одной стены стоял истёртый диван, ещё несколько предметов мебели, включая этажерку с книгами, находились у стены напротив. Я подошёл к этажерке и взглянул на книжные корешки; все книги были на оккультную тематику.
Из-за дальней двери доносились слабые голоса; я подошёл поближе и прислушался, но не смог различить слов, только понял, что голоса принадлежали мужчине и женщине, что говорил, главным образом, мужчина, а женщина, скорее всего, лишь задавала вопросы или соглашалась.
Я вернулся к этажерке и снял книгу наугад. Взглянув на название — «Геометрия души», — я вернул книгу на место. Я просмотрел прочие названия, стараясь найти хоть одну из книг Чарльза Форта, но таковые отсутствовали. Все названия звучали для меня одинаково курьёзно, а потому я вновь снял книгу наугад и раскрыл на форзаце. Толстым карандашом там было надписано «Рама Сингх», но под этим именем когда-то значилось другое, ныне стёртое. Я слабо подивился, каким же было настоящее имя
