наконечникам копий. Пытались прорваться. Сами. Рычали, плевались и ругались.
Один даже смог действительно пройти вперед. Он отодвинул копья испанцев. И ворвался в их строй.
Палицей работал, как сумасшедший. Макана длинная и весит пятнадцать килограмм, но этот смельчак крутил ею легко, как тростинкой. Быстро ударил одного испанца. Потом второго. Третьего.
Враги падали под его ударами. Один за другим. Не спасали железные кирасы и шлемы. Наконец, какой-то испанец зарубил храбреца сзади. Ударил мечом по шее.
Второй безумец прорваться не смог. Его закололи копьями.
Но в это время я услышал крик Икера.
Оглянулся. Оказывается, мои молодцы уже успели установить пулеметы. Зарядили их, приготовили к стрельбе. Ждали только команды.
Я кивнул. Икер заметил. И тут же скомандовал начать стрельбу.
— Огонь! — закричал он. — Хвала Нгенечену! Хвала Эпунамуну!
Воины повторили его крик. И тут пулеметчики открыли огонь.
Испанцы так до конца и поняли. Что их ожидает. Безусловно, среди них были те, кто видел действие пулеметов. В битве при Тукапели.
Но сейчас уже прошло несколько дней. Многое уже подзабылось. На что-то враги не обратили внимания. В горячке боя.
Тогда пулеметы били со стен. И враги не сразу поняли, как они работают.
А сейчас пулеметы ударили почти вплотную. Прямой наводкой. От нашего плацдарма у стены до строя испанцев между разрушенными хижинами расстояние максимум полсотни метров.
Смехотворно мало. Испанцы даже не подозревали, что их ожидает.
Это была бойня. Просто бойня. Как во время массового забоя скота. Я и сам не ожидал, что будет так жестко.
Пулеметы загрохотали неимоверно громко. Я притащил их пять штук.
Сейчас в укреплении стреляли три пулемета сразу. Первые же пули буквально смели врагов в первых рядах. Железные кирасы нисколько их не спасли.
Пули прошили строй насквозь. Те повалились на землю. Улочки между домами ничем не замощены. Ни камнями, ни досками. Кровь испанцев и инков тут же обильно потекла на землю.
За первым рядом выстрелы скосили второй. Потом третий, четвертый, пятый… И так дальше. В глубину.
От обломков разрушенных зданий во все стороны летели щепки и кусочки досок. Враги со стенами валились на землю.
Пулеметы продолжали грохотать. Арауканы увлеченно косили врагов.
Наконец, испанцы сообразили, что все идет не по плану. Далеко не по плану. Если они останутся, их выкосят подчистую.
Поэтому они развернулись. И ломанулись прочь. Вглубь укрепления. Подальше от смертоносного огня.
Индейцы инки уже давно смылись. Остались только пара десятков. Самых отмороженных и глупых.
Они так ничего и не поняли. Очередь из пулеметов снесла их тоже.
А потом пулеметы замолчали. Вокруг стволов вился дымок от пороха. В воздухе сильно пахло горелым. И кровью.
Усталые заряжающие перевели дух. Стрелки вытерли потные лбы. Чтобы пот не застилал глаза.
— Вперед! — тут же громогласно провозгласил Лаутаро. Он понял, что для атаки нет момента лучше, чем сейчас. — Амутуи! Амутуи! Уничтожьте врага! Принесите мне его головы!
Его воины закричали и бросились вперед. Мои стояли на месте.
Уверен, что мои копейщики с удовольствием побежали бы вперед. У них так и блестели глаза. От азарта. Да и у стрелков из штуцера тоже.
Но я не хотел зря тратиться. Расходовать боеприпасы, время, силы. Лучше побережем. Видят великие духи, все это нам вскоре понадобится.
Мой прогноз, что испанцы вскоре очухаются. Я имею ввиду, после захвата Арауко. Дальше есть еще пара укреплений.
А потом мы подойдем вплотную к Консепсьону. И Сантьяго. Важнейшим городам южных владений испанской короны. Испанцы не могут допустить, чтобы мы их взяли.
Они соберут все силы. Чтобы нам противостоять. И вот тогда будет грандиозная битва. Которая уже и решит. Кто будет здесь командовать в ближайшие годы.
Поэтому я поднял руку.
— Остаемся на своих местах. Охраняйте пулеметы, — я указал на стены. На немногочисленных врагов. Что там остались. Надо отвлечь моих воинов. Хотя бы на эти жалкие цели. — Стрелки, займитесь стенами. Очистите их от этих вонючих шакалов. Которые там сидят. И гадят нам на головы. Только не уходите далеко от нас. Не уходите вглубь города.
Стрелки кивнули. Ими командовал Уокхэн. Этот человек знал, как охотиться на врагов.
Тем более, что проклятые идиоты на стенах и впрямь сильно мешали нам. Их остались там буквально единицы.
Но все они постоянно стреляли по нам. Лично по мне. Если бы не стальная кираса, в меня уже вонзились бы три стрелы.
По команде Уокхэна стрелки подняли штуцеры. И открыли огонь. По ближайшим мишеням. Живым мишеням.
Первыми же выстрелами они точно подбили сразу человек семь. Те один за другим падали со стен.
Некоторые с криками. Другие молча. Потому что им уже прострелили головы. Очень быстро наши снайперы зачистили близстоящие стены.
Потом разделились на тройки. И пошли дальше. Во все стороны. Вдоль стены и вглубь укрепления. То и дело стреляли. И снимали со стен очередного врага.
Тем временем воины Лаутаро исчезли в глубине города. Теперь за них можно не беспокоиться. Враги чертовски напуганы пулеметами. Теперь осталось их только добить.
Да и сами бойцы Лаутаро не опасались за свой тыл. Они оставили его на меня. Знали, что я прикрою. И отсюда не будет внезапного нападения.
Я повернулся к остальным иналонко.
— Ну что? Два отряда пикинеров остаются здесь. Защищать пролом. Чтобы никто не сунулся к нам. Сзади. А остальные — пошли в центр. Пулеметы тоже берите. Они еще понадобятся.
Несколько коротких приказов. Рев трутруки. И мы все, за исключением двух отрядов копейщиков, отправились внутрь Арауко.
Глава 25
Заговоры
Охитека погладил холодный корпус штуцера и прищурив левый глаз, посмотрел сквозь оптический прицел на человека, которого хотел убить.
Пять минут назад Охитека выбрался на крышу пустой хижины в западной части Арауко и с тех пор лежал без движения, высматривая добычу. Как, бывало, не раз делал это во время охоты.
Все это время он лежал неподвижно, укрывшись среди шершавых и сухих стеблей болотного тростника, уложенного на крыше пучками. Сама крыша остроконечная, а в центре тростник связан между собой вьюнками лиан. Чтобы забраться сюда, Охитека осторожно вошел в хижину, убедился, что в ней никого нет и полез на крышу.
Это была простенькая быстровозводимая хижина «рука», арауканы возводили ее за день. Селения, образованные из дюжины таких хижин, располагались на берегах рек и озер и назывались лепун.
Внутри хижина овальная, стены высотой четыре метра. В центре грубо сколоченный стол и табуретки из поленьев. В дальнем конце кровать с соломенной циновкой.
Судя по всему, здесь жил один из лонко бледнолицых. Потому что хижина выше и просторнее остальных.
На стене рядом с кроватью висели костюмы бледнолицего
