может умереть.
У Пихёна по телу забегали мурашки, а Тинахан широко раскрыл клюв. Кейгон продолжил объяснять:
– Но поскольку он не избавился от своего сердца, больше у нас нет такого преимущества. К тому же объявилась убийца, которая поклялась выследить нашего певуна во что бы то ни стало. Я не могу позволить себе расслабиться.
– Ну а как же вы с Тинаханом?
– Мы будем медленно следовать за вами. Теперь мы должны заботиться о Рюне, а не о себе.
– Нет, это неправильно, – немного поразмыслив, покачал головой токкэби. – Ведь только трое могут выстоять против одного.
– Пихён, сейчас не время вспоминать старые сказки.
– Но ведь монахи выбрали нас именно по этой причине. И то, что мы смогли зайти так далеко, говорит о том, что их выбор был верным. Мне кажется, мы должны быть вместе, когда доберёмся туда. Если бы это мог сделать один я, меня бы с самого начала отправили сюда на жуке. Верно? Разве не было бы легче, если бы я один просто прилетел за ним, посадил его на жука и затем доставил в храм?
Кейгон собирался проигнорировать и эту пламенную речь Пихёна, но вскоре тот высказал очень важную мысль, с которой нельзя было не согласиться:
– И что более важно, ваш план звучит не менее опасно для нашего нага. Что, если не только его сестра владеет техникой контроля разума? Заметив нас в небе, кто угодно может точно так же использовать королевского орла, чтобы догнать нас.
Кейгону пришлось признать, что в словах Пихёна была доля правды. Он уточнил это предположение у Рюна, и тот тоже согласно кивнул в подтверждение:
– У меня, как и у сестры, довольно слабо развита способность к подчинению разума. Поэтому наверняка есть и другие наги, которые с куда большей ловкостью смогут подчинить себе королевского орла.
– Слабая! – воскликнул Тинахан. – Ёлки-палки! Ты хочешь сказать, что управлять гигантским королевским орлом, когда тебе взбредёт в голову, – это слабые способности?
– Управление королевским орлом – это скорее вопрос чувства равновесия и физической силы. Моя сестра потрясающе владеет своим телом. Когда она танцует, жаровня всегда холодная. Только это никак не влияет на силу контроля разума. Просто королевские орлы не очень умные существа. Вот взять под контроль, например, обезьян – это совсем другое дело. А подчинить пусть даже и гигантского орла – всё равно что управлять маленькой мышкой.
– Мышью?
– Раньше она использовала эту способность, чтобы парализовать мышей на нашем обеденном столе. Её умения слабы, но она использует их умело и изящно.
Говоря о Само, Рюн почувствовал, как его сердце снова разбивается на части. В отличие от других членов семьи, которые перед подачей резали мышам сухожилия, Само с помощью лёгкого контроля разума всегда чисто и аккуратно накрывала на стол. Погрузившись в воспоминания об искусном мастерстве Само, Рюн не заметил, что Пихён и Тинахан уже некоторое время смотрят на него с такими лицами, будто их прямо сейчас стошнит от всех этих подробностей про мышиные сухожилия.
– Должно быть, ты любишь свою сестру. – Кейгона, наоборот, заинтересовала другая часть рассказа Рюна.
– Всем сердцем.
– Сердцем, значит…
– Что?
Кейгон опустил голову и отвернулся от Рюна.
– Твой отец никогда не использовал это словосочетание. Он говорил, что нет более глупого и нелепого выражения для нага.
– Но похоже, что нет ничего страшного в том, что я так говорю. Ведь у меня есть сердце, – невольно скривившись, добавил Рюн. Затем он снова прикоснулся к груди и посмотрел на Кейгона.
– Если мы не можем лететь, значит должны идти. Прошлой ночью мы проделали длинный путь, так что давайте немного передохнём перед тем, как двигаться дальше. Я первым выйду в дозор, – окинув взглядом джунгли, сказал следопыт.
Когда Рюн попытался что-то сказать в ответ, Кейгон посмотрел прямо ему в глаза и покачал головой:
– Не нужно больше вопросов. Я не стану отвечать.
* * *
Виас Макероу открыла глаза. Вся её постель была настолько мокрой, что походила на кучу сырого белья.
Она с трудом оторвала тяжёлую голову от подушки, села и посмотрела в окно. На улице было на удивление холодно, а на фоне ночного неба чётко вырисовывались чёрные линии. Виас поняла, что на улице шёл дождь, хотя и не слышала ни единого звука.
Вода поглощает температуру. Реки, моря и даже проливной дождь выглядят чёрными в глазах нагов. Поняв, что всё это время окна были открыты, Виас позволила себе коротко выругаться. После завершения алхимического эксперимента она решила проветрить комнату, из-за чего в ней стало настолько холодно, что Виас проснулась среди ночи. И хотя окно нужно было закрыть, нагиня почему-то не спешила вставать с кровати. Холодный воздух, пронизывающий комнату, казался до жути пугающим.
Внезапно её разум пронзил острый нирым.
Виас вздрогнула и попыталась сосредоточиться на нём. Спустя некоторое время она заскрежетала зубами и со злостью посмотрела на стену. Это был нирым Кариндоль Макероу. И не просто нирым, а настоящая эйфория.
Было ясно, что сейчас она проводила время с мужчиной.
Чешуйки на теле Виас зашелестели. Ведь это она прогнала заклятого врага всех совершеннолетних женщин Хатенграджа, но в эту мерзкую дождливую ночь именно она осталась ночевать одна в своей мокрой от дождя постели. И Кариндоль, зная обо всём, намеренно издевалась над ней, посылая ей столь откровенные нирымы.
Даже этого мужчину она нашла, чтобы специально позлить Виас.
Тут нечего было и думать – Кариндоль никогда не была заинтересована в отношениях. Однако именно в тот вечер, когда к ним в дом впервые за долгое время пришёл наг, она решила удивить Виас и других женщин клана своим неожиданным поведением.
Сомеро, Виас и две тётки были настолько заняты борьбой за внимание мужчины, что не воспринимали всерьёз существование Кариндоль. До тех пор, пока она внезапно не объявилась и не уселась рядом с пришедшим гостем. Не обращая внимания на остальных женщин, которые пребывали в откровенном смятении, Кариндоль слегка притянула мужчину к себе и сладко прошептала ему:
«А ты милый».
После чего победоносно повела его в свою комнату. Другие женщины были настолько поражены поведением Кариндоль, что даже не успели никак отреагировать. Только старшая дочь, Сомеро, с едва заметной улыбкой посмотрела ей вслед. Виас поняла, что за всей этой дружелюбностью скрывалось сочувствие, и потому вопросительно посмотрела на сестру.
«Ведь ей же нужно кем-то заменить Хварита», – послала мягкий нирым Сомеро.
«Неужели какой-то противный мужик и впрямь сможет стать заменой Хвариту…» – язвительно ответила Виас.
«Да нет же, я про ребёнка».
«А…»
Виас
