Она далеко не все знала о йогах и об их философии.
5
Автандил Ломсадзе продолжал выступления с программой «Игра мысли» в центральных концертных залах Ленинграда. Интерес публики к встрече с ним был повышенный и неизменный. Режиссер ленинградской студии научно-популярных фильмов Элла Короленко хотела непременно снять Автандила Ломсадзе для своего нового фильма «Феномены». Свой подробный рассказ она хотела подкрепить документально. В Центральном лектории намечалась съемка эпизодов фильма. Вика Панькова была тяжело больна. Бедная девушка в свои двадцать лет выглядела солидной женщиной из-за приема большого количества гормонов. Это являлось необходимостью, ведь она была фактически обречена на медленное угасание. Красная волчанка — неизлечимое заболевание. Иммунодефицит в организме приводил к постепенному разрушению всех жизненно важных органов. Ко времени данного выступления Автандил Ломсадзе неоднократно встречался с Викой, проводил ей сеансы. Зал был пока закрыт. Из-за двери слышался шум и голоса зрителей в фойе. Аппаратура и свет для съемок были уже установлены. Вика подошла к сцене, подняв голову, посмотрела в глаза Ломсадзе, и спросила:
— Автандил Алексеевич, а долго мне еще лечиться? Он посмотрел на Вику с высоты сцены и, помолчав несколько секунд, произнес просто и тихо:
— Теперь ты уже абсолютно здорова.
Девушка, глядя на Ломсадзе, вдруг заплакала от радости, еще не до конца поверив в это. У режиссера Эллы Короленко был большой соблазн заснять этот момент на пленку. Она уже сказала осветителям включить свет, но тут же остановила их действия из этических соображений. Когда Вика успокоилась, Элла Короленко сняла на пленку ее рассказ. Впоследствии зрители увидели на экране симпатичную девушку; приятным, мягким голосом она рассказывала о себе, рассказывала сдержанно, но сквозь показное спокойствие чувствовались внутренние переживания: свежо было воспоминание страшных десяти лет, на протяжении которых она болела красной волчанкой.
— На меня было… неприятно смотреть, на улицах люди на ценя пальцем показывали. Чуть с ума не сошла от отношения окружающих людей. А Автандил Алексеевич сказал мне: «Все будет хорошо» — и я не сомневалась в этом.
Забегая вперед, хочется сказать, что когда Вика пришла совершенно здоровой в больницу им. Нахимсона, в которой периодически лежала, врачи были поражены: прошли все сроки ремиссии, но все анализы без приема лекарств были идеальными.
Позже Вика Панькова вышла замуж, а через год позвонила и сообщила, что вопреки суровому приговору врачей о невозможности иметь ребенка вследствие ее болезни, она выздоровела, родила, и ребенок абсолютно здоров. Фильм об этом рассказать зрителям не мог: эти события были впереди. В момент создания фильма Вика еще только пыталась привыкнуть к мысли, что она здорова. Предвидя интерес зрителей, Элла Короленко задала Автандилу Ломсадзе вопрос о том, кто же из людей способен лечить болезни.
— Лечить может любой человек, если он любит людей. Но у такого человека не должно быть эгоизма. Этого должны добиваться люди. Но не каждый может отбросить свой эгоизм, только единицы, поэтому единицы достигают Истины — они и могут лечить, — ответил Ломсадзе.
Интересное откровение, не правда ли? Оказывается, каждый из нас способен лечить, но, увы, почти никто не может, так как думает прежде всего о себе! В то время, как мы думаем о себе, Автандил Ломсадзе продолжает лечить людей. Их можно назвать счастливыми, тех больных, кому повезло встретиться с Раджа-йогом.
В числе счастливых оказалась и Людмила Ивановна Розанова, которая постеснялась подойти после выступления к Автандилу Алексеевичу и тем не менее оказалась в поле его внимания. Он обещал, что они еще встретятся. Так и произошло.
Она пришла, как и все остальные, в заветную квартиру, где никому не отказывали в помощи. Несмотря на поток больных, Автандил Алексеевич узнал нерешительную женщину, на которую сам несколько дней назад обратил внимание, и приветливо улыбнулся. Людмила Ивановна стала смелее.
— Все началось давно, в десятом классе, когда я испугалась неожиданно сильного сигнала машины. У меня закружилась голова, и мне даже пришлось буквально сесть на асфальт, чтобы не упасть. А потом, периодически, такое состояние повторялось… — нерешительным тоном сказала она, будто извинялась за беспокойство, причиненное ею такому знаменитому человеку.
Она могла бы рассказать, как с каждым разом ей все труднее и труднее было переходить улицу. Дело доходило до абсурда: она высматривала надежного на ее взгляд человека и шла с ним почти вплотную, переходя на другую сторону. В минуту наплывавшего на нее страха и внезапного головокружения она хватала за руку рядом идущего, и тогда на нее смотрели, как на ненормальную. Иногда, правда, смотрели с жалостью и спрашивали: «Вам плохо?» Людмила Ивановна, в то время еще молодая женщина, собирала всю свою волю и отвечала: «Нет, нет, все в порядке». Она не хотела, чтобы ее жалели. Так длилось много лет, и она могла бы рассказать, как она все эти годы пыталась «приспособиться» к своей болезни… Но Автандила Алексеевича ждали люди, много людей, поэтому времени для рассказа не было — она это понимала.
— Все постепенно пройдет, не переживайте, — сказал Автандил Алексеевич, проведя сеанс. За эти короткие минуты он уже знал все, что хотела сказать ему Людмила Ивановна. Скорость чтения мыслей во много раз быстрее, нежели восприятие речи собеседника.
— Спасибо, Автандил Алексеевич, — заспешила женщина.
— До завтра, — попрощался с ней Ломсадзе.
Людмила Ивановна спустилась по лестнице вниз. Выходя улицу, подумала о том, что количество народа, ожидающего приема Автандила Алексеевича, не убавилось, несмотря на то, что принимал он очень быстро. К остановке подъехал трамвай, Л Людмила Ивановна неожиданно для себя побежала через дорогу, чтобы на него успеть. Успела. Открыв сумку, достала деньги на билет и только в этот момент поняла, что произошло: она перешла улицу даже не подумав о том, что делает! Она несказанно обрадовалась, сердце сладко замерло: она поправится!
После последнего третьего сеанса Ломсадзе добавил как-то по-домашнему:
— Навещайте меня время от времени. Буду проводить Вам сеансы.
Людмила Ивановна несколько раз воспользовалась приглашением, стала совершенно здоровой. Она легко и свободно ходила по городу, ездила в метро, навсегда забыв о своей болезни, и сколько бы выступлений не было у Ломсадзе, она всегда присутствовала на них.
Очередь к Автандилу Алексеевичу всегда была большая. Случались дни, когда люди выстраивались не только по всей лестнице до пятого этажа, но и около самой парадной на тридцать-сорок метров. Принять такое количество народа было делом немыслимым, но раджа-йог делал невозможное. Почти без перерыва, без отдыха он лечил сотни больных. Болезни, от которых Автандил Ломсадзе избавлял людей, он пропускал через себя и, не всегда успевая от них освобождаться, «консервировал» в своем
